Узкое ущелье и Чёрная гора

Сирию и Палестину вновь и вновь опустошали; разрушали города и крепости, убивали или изгоняли жителей. Речь шла не о «границах», а о господстве над всем восточным побережьем Средиземного моря.

В письмах, найденных в Амарне, до нас дошли жалобы сирийских и палестинских городских князей — полные отчаяния жалобы на то, что пограничные форты стало невозможно охранять против нападений с севера.

Однако Эхнатон ничего не предпринимал. Он предавался мечтам о своем сказочном дворце в Амарне, постепенно теряя то, что завоевали его предшественники. Полководец, взошедший на престол под именем Анремхеба (1345–1318 годы до н. э.), пытался спасти по возможно.

Сети I (1317–1301 годы до н. э.) снова совершил несколько походов в глубь Палестины, изгнал племена, вторгшиеся из пустыни, и обезопасил район примерно Тира — Дамаска. Однако затем он оказался лицом к лицу с хеттским царем Муваталлисом — врагом, противостоять которому он был не в силах.

Таким образом, Рамсесу II (1301–1234 годы до н. э.) досталось нелегкое наследство. Едва вступив на престол, он увидел горящие границы и был вынужден начать поход, чтобы сохранить то, что с таким трудом завоевал его отец, Сети I.

На пятом году царствования Рамсеса II хетты вторглись в Палестину. Он собрал свое войско и отправился тем же путем, которым уже следовал Харемхеб вдоль финикийского побережья на север. Подойдя к Оронту, Рамсес получил известие, что непосредственно перед ним находятся основные силы хеттов под предводительством Муваталлиса, расположившегося лагерем у крепости Кадеш. Рамсес чувствовал себя во всеоружии — он решил наступать.

«Истории» об историческом событии — так можно назвать сообщения об этом сражении. В Карнаке и Луксоре, у Рамессеума, в Абидосе и в Абу-Симбеле — везде (после возвращения Рамсеса) восхваляли полководца. Авторитарное господство не знает свободы высказывания. Поэтому «Сетепенре» («Избранник бога Ра») восхвалялся безмерно, с таким византизмом (если дозволено будет применить здесь этот анахронизм), какой даже в Египте до той поры не был в обычае. И Рамсес, судя по тому, что нам известно о позднейших годах его жизни, всячески способствовал культу своей личности.

Ни один эпитет не был преувеличением, все похвалы казались недостаточными. Его называли «Гоом», могучим быком, любимцем истины», «быком-властелином», «бесстрашным, великим, в почете во всех странах, не допустившим существования Эфиопии и положившим конец хвальбе страны хеттов». Он достиг «предела земли» и «закрыл рот чужеземным князьям». Он — «сын бога Ра, растоптавший страну хеттов». Он — «бык с острыми рогами», «могучий лев», «шакал, способный в одно мгновение обежать всю землю», «божественный великолепный сокол». Эти примеры показывают, что за человек был фараон, и какого характера были рассказы историков. В таком же стиле описан и ход боя. Приведенные выше эпитеты мы находим на стелах у высеченного в скале храма в Абу-Симбеле. Кроме того о великой победе Рамсеса сообщает длинное стихотворение, сохранившееся в пяти надписях в трех храмах, а также на одном папирусе. Автор его неизвестен. Долгое время автором считали некоего Пентовера, однако позднее выяснилось, что он был всего лишь переписчиком, к тому же плохим, ибо многочисленные ошибки и описки принадлежат ему. Когда стихотворение было обнаружено, некоторые восторженные египтологи восхваляли автора, называя его египетским Гомером, сравнивали это произведение с песнью о Трое. И ни один из ученых не подошел к нему критически. А между тем следовало заметить в тексте не только преувеличения и противоречия, но также очевидные ошибки.

Сейчас уже можно сказать, что инспирированные Рамсесом сообщения являются чистейшей фальсификацией истории. Это первая фальсификация, о которой нам известно. Можно смело утверждать, что Рамсесу, несмотря на отсутствие опыта в этой области, удалом, создать шедевр пропагандистской фальшивки. Его версии верили больше трех тысяч лет. Причиной того, что и современная наука долгое время находилась в заблуждении, является главным образом то обстоятельство, что еще семьдесят пять лет назад противник фараона рассматривался как строптивый пограничный народ, и никто даже не подозревал, что Рамсес у Кадеша воевал против великой державы. К сожалению, и сегодня еще критика основывается больше на косвенных уликах чем на точных доказательствах. Однако эти улики так убедительны, что не приходится сомневаться в действительном исходе этой знаменитой битвы.