Узлы

Усилием воли он взял себя в руки. Как больной, глотнувший усыпляющий наркоз, начинает считать, Васиф заставил себя вспомнить то единственное, чем чувствовал себя обязанным Балахану: "Он не оставил мою мать... он не оставил мою мать..."

Балахан замолчал, обхватил руками голову. И Васиф почувствовал, что Балахану действительно придется что-то решать. Знал и то, что весь этот шум исподволь готовил Гамза, он-то и "просигналил" Балахану. Возможно, если эксперимент не удастся, Васифу придется искать другую работу. Нo совесть его чиста. Он не сделал ничего преступного.

Балахан поднялся, заставил себя улыбнуться.

- Я пришел к тебе с открытой душой. Ты не хочешь понять... Что делать... Как говорится, если родственник родственнику мясо сгложет, кости не выбросит. Я все сделаю для тебя, что в моих силах. До свидания, дорогой.

Он вышел, устало волоча за собой макинтош.

В эту ночь Васиф не сомкнул глаз. На совещание он пришел раньше всех, болезненно морщась от головной боли. Но Амирзаде отложил начало совещания на час.

- Так будет лучше, - объяснил он Васифу, задумчиво поглаживая лысину. Нервничаешь? Что с тобой? Я, например, спокоен.

И нервно забарабанил по столу длинными, костистыми пальцами.

Спустя час кабинет начальника едва вместил всех участников совещания. Васиф взглядом отыскал Балахана. Тот сидел рядом с начальником участка, отдохнувший, гладковыбритый.

Амирзаде предложил первым выслушать Гамзу.

Солидно откашлявшись, тот почти процитировал свой письменный рапорт о "крупной технической ошибке", допущенной геологом Гасанзаде. Нагнетание воды в ближайшие к девятой буровой скважины - дело рискованное, опасное, не опробованное. Странно, но товарищ Амирзаде, вместо того чтобы оценить его, Гамзы, бдительность, не поддержал... Тем самым способствовал подрыву авторитета Гамзы Махмудова.

- Простите, разве я неверно говорю? - тихо, вежливо обратился он к Амирзаде.

- Совершенно верная информация, - буркнул Амирзаде, глядя на него сквозь облако табачного дыма. - Я отверг ваше мнение и, к сведению товарищей, продолжаю стоять на своем.

Балахан обвел собравшихся удивленным взглядом, словно призывал в свидетели неслыханной дерзости.

Те, кто выступил после Гамзы, высказывались более осторожно, избегая каких-либо конкретных суждений. Балахан, зорко наблюдая за Амирзаде, отметил немаловажную деталь: вопреки обыкновению, управляющий промыслом не перевел телефон секретарше, отвечал лично на каждый вызов. "Интересно, чего он ждет? Может, звонка сверху? Надо бы и мне подождать..."

Но воздерживаться дольше было неудобно; похоже, мнение собравшихся зашло в тупик. Надо что-то сказать. Присутствующие явно ждали его авторитетного слова.

- Товарищи! Мы не ради пустых слов собрались сюда, - энергично начал Балахан. - Как ни печально, сегодня придется строго спросить, а если надо, и... наказать тех, кто взял на себя... в общем, затеял это темное дело. Я имею в виду Амирзаде или вот... Васифа. Правда, еще Ленин сказал: "Не ошибается тот, кто ничего не делает". Но ошибка ошибке рознь... - Он запнулся, глубоко вздохнул. - Все вы, наверное, знаете, что Васиф мне родственник. Но тем строже я спрошу с него. Как говорится, дружба дружбой, а служба службой...

Если до сих пор Васиф терпеливо слушал все, что говорилось о его работе, тут он не выдержал, крикнул с места:

- Давай без разговоров о родстве. Говори о деле!

- Помолчи, где твоя выдержка? Посчитай до десяти, - забубнил Мустафа над ухом Васифа. - Помогает, честное слово.

Балахан замялся, снова многозначительно оглядел присутствующих. Вот, мол, сколько беспокойства приносит мне этот трудный человек. Однако ни одного сочувственного взгляда поймать не удалась. Люди молчали. И это молчание больше всего встревожило Балахана.

Мягко звякнул внутренний телефон. После первых же слов Амирзаде заулыбался, щурясь сквозь дым.

- Саг-ол! Спасибо за добрую весть, - сказал он перед тем, как положить трубку.

- Со всей ответственностью хочу вам заявить, - продолжил было Балахан, но Амирзаде жестом остановил его:

- Стой, не спеши. Верно говорят: "Поспешишь, в тендир угодишь". Амирзаде встал, потоптался у стола. - Мне только что сообщили, что девятая скважина снизила давление.

Что-то еще пытался сказать Балахан, но слова его утонули в одобрительном гуле.

- Не может быть! - вскочил с места Гамза.

- Почему? - усмехнулся Амирзаде. - Видимо, в соседнюю скважину прежде недостаточно нагнетали воды. Сейчас на месте все выясним. Важно, что штуцер уменьшить можно! Васиф оказался прав.

Забыв официально закрыть совещание, Амирзаде нахлобучил свою выцветшую от дождей и солнца шляпу. Задвигались стулья, Васиф оказался в тесном кругу товарищей, тех, кто холодным молчанием встретил странную, обличительную речь Балахана. Скупо по-мужски выражали они свое отношение к случившемуся - одни хлопали по плечу, другие, забыв, что Васиф не курит, протягивали распахнутые коробки папирос, третьи все чувства вкладывали в короткую забористую брань.