Узнай меня

Они усаживались на мягкий диван. Олег обнимал ее за плечи. Они смотрели телевизор, потягивали вино, иногда переговаривались. Потом шли в спальню. Где она непременно должна была заниматься с ним сексом. Чтобы исполнить наконец свою репродуктивную миссию. Они и так уже затянули с этим. Конец цитаты.

– Нет. Он не уехал, – сказал ей в спину Петри, когда она уже стояла возле раковины. – Он сказал, что еще побудет здесь.

– Ему здесь понравилось?

Она старательно мыла чашки – свою и гостя. Намыливала уже в третий раз.

– Нет. Не особенно. Он жалуется на холод. Причина не в этом, – медленно проговорил Петри.

– А в чем? – Она коротко глянула на него, обернувшись.

– Он надеется ее найти. Утверждает, что все следы ведут на этот остров. Утверждает, что его сестра должна быть здесь. Странный русский, – прищелкнув языком, пробормотал Петри с неудовольствием.

– Странный, – согласно кивнула она, поворачиваясь.

Как бы мимоходом глянула на часы, намекая гостю, что ему пора уходить. Ее ждет лоскутное одеяло. Но Петри непривычно медлил. И в упор, со странным болезненным любопытством рассматривал ее фигуру.

– Утверждает, что видел свою сестру на нашем острове. Мельком, говорит, видел. Со спины. И утверждает, что не мог ошибиться.

– Странный русский, – улыбнулась она принужденно. И добавила: – Со спины многие кого-то напоминают.

– Совершенно точно, Таечка, – с неожиданной радостью подхватил сосед, вставая со стула. – Я ему то же самое сказал. Просто слово в слово. Со спины многие кого-то напоминают. Вы, Таечка, например, тоже мне напоминаете…

– Кого? – прервала она его, продолжая натянуто улыбаться.

– Мою покойную жену в молодости. И ту самую женщину, которую он разыскивает. Он показал мне несколько ее фотографий. Так вот со спины вы с ней очень даже похожи. Но только со спины, Таечка. Лицо у той женщины совершенно другое. Совершенно другое лицо.

И Петри неожиданно поднял правую руку и поводил пальцами так, как будто рисовал ее силуэт. Ей не было смешно, но она рассмеялась. Гость уронил руку, кивнул ей с улыбкой и пошел в прихожую. Надел сапоги, тщательно заправив в них широкие штанины. Стащил с вешалки тяжелую теплую куртку. Надел ее, застегнув до самого подбородка.

– Спасибо, дорогая. За угощение. За гостеприимство. – С этим словами Петри обычно уходил. Но сегодня он вдруг замешкался и добавил: – Вам супруг говорил, кем я долгие годы служил на этом острове?

– Нет.

Она растерянно заморгала. Странное утро. Странное поведение соседа. Странно много слов он произнес за сегодня. Это было непривычно. Это выбивало из обычного ритма.

– Долгие годы я отдал тому, чтобы поддерживать на этом острове порядок. Я был полицейским, Таечка, – произнес он со смущением, будто стеснялся должности, которой отдал годы жизни. – Я был хозяином этого острова.

– О как! – Она удивленно округлила глаза. – Вы никогда не рассказывали мне об этом, Петр.

– Не было нужды, – развел он руками.

– А теперь?

Петри молчал, продолжая ее пристально рассматривать.

– А теперь нужда появилась?

Она понимала, что он что-то недоговаривает. Что что-то мучает его. Оттого он и не торопится уйти. И сама не знала, хочет ли она, чтобы он скорее ушел. Или наоборот, чтобы побыл подольше. Она уже ничего не знала. Непривычным было сегодняшнее утро.

– А теперь, Таечка… – Он по-стариковски пошамкал губами и с виноватой улыбкой признался: – А теперь я за вас боюсь с чего-то, Таечка.

– За нас с Олегом? За кого за нас?

Она привалилась спиной к притолоке кухонной двери. Боль в желудке утихла, но теперь терзала странная слабость. И улечься на диван, подтянув коленки повыше, хотелось все острее. Улечься, зажмуриться и подумать. Хорошо подумать. А может, просто полежать, прислушиваясь к грохоту морских волн, накатывающих на берег. Лежать и слушать, как трется о стены домика ледяной ветер. И ощущать себя в уютном тепле их с Олегом жилища в полной безопасности.

Так было всегда до этого утра. Все минувшие три года.

– Я переживаю конкретно за вас, Таечка.

– Почему?

– Не нравится мне этот русский, Таечка, – нехотя признался Петри и сунул руки в огромные карманы куртки.

– С ним все же что-то не так?

– Я видел, как он крутился возле вашего дома, Таечка. Вчера вечером. Когда вы с Олегом ужинали. Вы обычно в это время ужинаете.

Он смущенно умолк, опуская глаза. И она поняла, что он подглядывает. Этот одинокий пожилой человек подглядывает за их с Олегом семейным счастьем. Или стережет его.

– Я в это время обычно выхожу на вечернюю прогулку, – принялся он тут же оправдываться. – Я гуляю. Вы ужинаете. Вы никогда не занавешиваете кухонных окон.

Что правда, то правда. Они редко задергивали шторы. Только в спальне. И то не всегда. Она располагалась на втором этаже, и окна ее выходили на море. Кто мог их увидеть?

– В поселке мало кто занавешивает окна. Это нормально, – тут же добавил Петри скороговоркой. – Долгие годы бытовало мнение, что если шторы опущены, значит, людям есть что скрывать.

– Что этот русский? – напомнила она. Ноги ее едва держали.

– Он ходил под вашими окнами и заглядывал в них.

– А вас он видел?