Узнай меня

Кадашов стоял возле окна в комнате сына на втором этаже и равнодушно наблюдал за тем, как землю засыпает снегом. Ванька раньше всегда радовался, когда шел снег. Выбегал во двор, едва успев нацепить на себя что-нибудь, и принимался с громким смехом валяться по засыпанной снегом земле. Как маленький щеночек, ей-богу! Вываляется весь, измокнет. Щеки красные, волосы во все стороны, глаза сияют. Кричит, смеется:

– Папа, папа, посмотри! Посмотри, какой снег! Как одеяло!

А он в ответ…

А он, сволочь такая, в ответ только отмахивался! Некогда. Ему всегда было некогда. Только указания раздавать и умел.

Да пойди переоденься. Да не следи в холле мокрыми ногами. Умел он, умел, гад, испортить ребенку праздник! Умел притушить его радость. И Ванька, стащив с ног мокрые ботинки, виновато сопел носом и уже не улыбался. И не сияли счастьем его глаза. Юркнет мимо него к лестнице на второй этаж, запрется в этой вот самой комнате, и не слышно и не видно его до самого вечера.

А ему того и надо было. Чтобы сын не путался под ногами. И не мешал.

– Прости меня, Ваня, – прошептал Кадашов, не вытирая мокрых от слез щек. – Прости меня, сынок. Я так виноват перед тобой! Так виноват! Никогда не прощу себе, что послал тебя в тот день на гибель. Ни себе не прощу, ни другим не прощу.

Вспомнив о виновных, вокруг которых кольцо с каждым днем все сужалось, он выпрямил спину.

Ничего! Он заставит их страдать. Всех заставит страдать, как страдал сам. Как до сих пор страдает. Он вынет из них их сердца, он скормит их собакам. Он намотает на кулак их жилы и нервы. Он…

В кармане его домашней бархатной кофты запел телефон. Кадашов перехватил трость другой рукой. Вытащил мобильник. Глянул на него. Абонент незнакомый.

– Да, – ответил он.

– Мы установили номер телефона, Павел Сергеевич.

– С кем созванивается Смолянский?

– Так точно. Номер есть, сообщения считали. Их, правда, немного. И даже часть разговоров распечатали для вас.

– Отлично! – повеселел сразу Кадашов. – И что там в этих разговорах?

– Там все только о девушке, Павел Сергеевич. Разговоры только о ней. И о деньгах, которые могут быть у нее.

– Угу…

Кадашов прищурился. Так он и думал. И зря Устинов пытается ее защитить и выставить жертвой. Баба в теме стопроцентно.

– В последнем разговоре абонент из России порекомендовал оставить девку там.

– То есть? Не понял? – высоко приподнял кустистые брови Кадашов.

– Смолянский не очень хочет ввязываться в опасную историю за границей. Понимает, что там все сложно. Может засветиться и все такое. И он спросил совета у своего абонента из нашей страны. Мол, Устинов привезет девку, а мы их у трапа встретим. И девку отожмем.

– И? Наш земляк порекомендовал ее вылет притормозить?

– Более того, он почти приказал. Девка, говорит, должна остаться там, не должна вернуться.

– Он чего-то боится? – спросил сам себя Кадашов едва слышно. И сам себе ответил: – Он чего-то боится.

– Разоблачения, я так думаю, Павел Сергеевич. Я вам на почту отправил уже всю информацию. И номер телефона, и тексты сообщений, и распечатки разговоров. Смолянский никак его не называет, вот что странно, Павел Сергеевич.

– Вообще никак?

– Брат.

– Брат?! А разве у Смолянского есть братья? Мы же его проверяли. Тщательнейшим образом. Всю его родню до седьмого колена проверили. И навещали каждого. Кого-то мы пропустили… – Кадашов брезгливо поморщился. – Может, это его тюремные штуки? Они с кем три раза выпили, сразу побратались.

– Может быть.

– Или мы что-то упустили?

– Может быть, – эхом отозвался человек, занявший место Устинова на время его командировки.

– Что ты вот заладил?! – рассвирепел Кадашов, стукнув с силой тростью о пол. – Может быть, может быть! Проверь еще раз! Еще раз пропесочь всю его родню. Всех его друзей. Может, какую-то седьмую воду на киселе пропустили. Да! И я не услышал главного! На кого зарегистрирован телефон абонента, которому звонит Смолянский? Информацию!

По тяжелому вздоху из трубки Кадашов понял, что информации нет. Или она яйца выеденного не стоит.

– Оба номера зарегистрированы на Вадима Серегина, – ответил человек, замещающий Устинова.

– То есть на Ивана Смолянского, который сейчас живет под именем Вадима Серегина. Я правильно понял?

– Совершенно верно, Павел Сергеевич. Причем оба номера были зарегистрированы одновременно. Два года назад.

– Он купил симку себе и своему брату, оформив все на себя.

– Да. Точно так.

– А неплох этот его брат, да? Совсем неплох. Осторожен и… – Ему вдруг в голову пришла одна мысль. – А перемещение брата по номеру можно определить? Его местонахождение?

– Пытались.

– И?

– Все время одно и то же место. То есть приблизительное, я хотел сказать. Такое ощущение, что он звонит из квартиры и мобильник никуда с собой не берет.

– А хотя бы приблизительно можно вычислить, из какой квартиры он звонит? Или разброс очень большой?

– Разброс большой. Очень большой. Новостройки. – Голос говорившего немного повеселел. – Но мы установили, что в этом микрорайоне у Вадима Серегина имеется недвижимость.

– Да ну!