Узнай меня, любимая

- Я лучше знаю – к чему или ни к чему! – повысила я голос. – Рассказывай!

- А завтра вы не прикажете меня выпороть за длинный язык? – Граська немного отодвинулась.

- Нет, клянусь.

- Ну, вы поссорились из-за письма. Вам его подбросили. Вот правильно говорит пан Богдан – женщину учить читать не нужно, одни беды от этого. Вот если бы вы, госпожа, не умели читать, то ничего бы и не было дурного…

- Что было в письме? – прервала я философские рассуждения служанки.

- Я не знаю. Но после этого вы ребеночка скинули, а как немного оклемались, так закрылись здесь, в своих покоях, и никого не хотели видеть, даже пана Яромира. А пан Яромир влез к вам в окошко.

- Как в окошко? – я бросилась к ставням, распахнула их и посмотрела вниз на крутую стену.

- Пан Яромир отчаянный, – улыбнулась Граська, – цветочки вам колючие принес, – указала она на бессмертник, – других зимой не водится.

И в свете чиркнувшей по небу молнии я явственно увидела Ярека с букетом колючек в зубах. А день был тогда морозным, солнечным, деревья серебрились инеем. Я сидела прямо на столе, как в детстве, и смотрела на макушку горы, все чувства были притупленными, меня сковывало тупое равнодушие. И тут в комнату прямо из окна впрыгнул Ярек. Я охнула, медленно сползая со стола. Комната очень высоко от земли. Муж вытащил из зубов букет, отряхнул бороду от колючек и протянул мне синеголовые бессмертники.

- Ты же мог сорваться! – я, как сейчас, подбежала к раскрытому окну, справа от ставня откуда-то с крыши болталась толстая веревка.

- Я же не виноват, что ты закрылась и моришь себя голодом уже больше месяца, когда ты ела в последний раз? – он впихнул мне в руку букет. – Зимние цветы для моего вороненка.

- У нас их называли ведьмины колючки.

- Ну, извини, других я не нашел. Вот здесь еще лепешка и яблочко, – он полез за пазуху и выложил на стол краснобокое яблоко и тонкий ломоть хлеба. – Ешь.

- Я ела вчера, Граська приносила.

Мы застыли, глядя друг другу в глаза.

- Тебе меня жалко? – едва смогла выдохнуть.

- Мне жалко нас, – он скрещивает руки на груди.

- Ты поступил подло, ты не должен был так делать, – чувствую боль.

- Да, не должен был, – сухо отвечает Яромир, – и кара меня уже настигает. Не волнуйся, я расплачусь за все сполна. А тебе меня будет жалко?

- Не надо кары, не надо! – порывисто обнимаю его, покрываю поцелуями – щеки, нос, губы, нервно-напряженными пальцами расстегиваю пуговицы его жупана.

Он слегка отстраняется, окидывает меня насмешливым взглядом, выжидает. И что сделать? Попытаться снова его обнять или гордо отойти вглубь комнаты. Хватаю со стола букет бессмертника, замахиваюсь в эту наглую улыбку.   

- Знал, что так сделаешь, – Ярек со смехом вырывает колючку, дергает меня к себе, прижимает так крепко, что я не могу пошевелиться. Я злюсь, брыкаюсь, исхитряюсь пнуть его в ногу. Мы падаем на кровать, теперь он жадно ловит мои губы…

Щеки покрываются алым румянцем от воспоминаний.

- Но мы же помирились, – я захлопываю ставни и поворачиваюсь к Граське, – а зеркало разбито.

- Так вы же их увидели в окошко, пан Ярек оправдывался, но вы уже не поверили. Вот он напился и… зеркало королевское в дребезге.

- Кого их? Грася, что ты молчишь? Кото их? – я подлетела и с силой тряхнула ее за плечи. – Слышишь? Все выкладывай!

Граська беспомощно захлопала ресницами, в свете трепещущих свечей она выглядела загнанной в угол мышью, но я была неумолима. Мне нужно докопаться до правды.

- С кем он был?

- С панночкой этой, Моникой.

- Кто такая Моника?

- Дочка шляхтича захудалого, у него кроме тертого контуша[2] и нет ничего, бесприданница. Пан Казимир решил сына женить, выбрал невесту богатую, дочь друга своего, и давай на пана Яромира давить, чтобы тот ехал сватался. А невеста та, ну не то, чтобы уродина, но, прямо сказать, не красавица. Вот пан Яромир и взбрыкнул: не хочу, мол, на ней жениться. Разругались сильно. Пан Казимир его даже наследства хотел решить. Тут такое было, – Граська разволновалась и сама вылила себе остатки крынки, выпив залпом. – Так пан Яромир чудить начал, встретил в церкви панночку эту бедную и начал за ней ухаживать. А пан Казимир отправил его ко двору, чтобы разлучить их. А оттуда пан Яромир с вами приехал. Пан Казимир очень доволен был, с сыном сразу помирился. Вы же самой завидной невестой в королевстве были – сирота с огромным приданым, под опекой самой королевы Софии. Да пану Казимиру такое и не снилось.

- А панночка, – прошептала я.