Узнай свое будущее. Заставь Фортуну работать на себя

Комментарии нумеролога

Но отчего же самая гуманистическая цифра 9 повела себя столь разрушительно? Ведь из нумерологии известно, что 9 – число высших стремлений и наивысших достижений. Однако, если вникнуть глубже, ясно, что при всей своей гармоничности 9 еще и завершает некий цикл, отмечает определенный рубеж, скорее, даже барьер, который придется преодолеть тем, кто стремится к Абсолюту, то есть 10 – числу, превращающемуся в новую 1.

Почему же, однако, именно в симфонии 9 начала превращаться в какой-то мистический барьер, закрывающий путь дальше? И почему этот барьер возник в творчестве Бетховена? Ведь до Бетховена симфонии писали десятками. А Йозеф Гайдн, нередко именуемый «отцом симфонии», и вовсе создал свыше ста произведений в этом жанре. Но в XVIII веке, при Гайдне, музыкальные взгляды были совершенно иными. Тогда к «серьезной» музыке однозначно относили лишь музыку церковную. Симфонии же в большинстве случаев рассматривали как музыку легковесную, почти развлекательную. Неудивительно, что они и похожи были друг на друга, словно современные эстрадные шлягеры. Во всяком случае, об индивидуальности симфоний в XVIII веке заботились крайне редко. Но вот начиная с Бетховена все сильно изменилось. Это ему мы обязаны современным представлением о симфонии как о жанре наиболее серьезном и сложном во всей классической музыке. Симфония стала рассматриваться как индивидуально-философское отражение средствами оркестра широчайшей и разнообразнейшей картины окружающего мира. И каждая вновь написанная симфония воспринималась уже как очередной этап его глубочайшего познания. А раз так, то это, наверное, не могло пройти незамеченным и для Высших сил, установивших для этого познания определенный лимит.

Задумывались ли о проблемах нумерологии композиторы романтической эпохи – неизвестно. Ясно одно: интерес к жанру симфонии у них явно упал. Берлиоз, Шуман и Брамс написали лишь по четыре симфонии, Мендельсон – пять. Вплотную к загадочному рубежу подошли только Чайковский (шесть симфоний и программная симфония «Манфред») и основоположник датского симфонизма Нильс Гаде (восемь симфоний). Иначе говоря – в мистику композиторы, может, и не верили, но судьбу все-таки старались не искушать. Кроме симфоний, есть ведь и другие жанры.

Бесстрашный вызов