Узнать, хранить, не умереть

– Паша… – В голосе Снегирёва прозвучало сомнение. – Паша, я не к тому, что… я полагаю, надо ещё раз всё просчитать. Понимаешь, мы вторгаемся на территорию, где плохо ориентируемся, и значит, с нами мало тех, кто нас сумеет прикрыть. Вот ещё что! Мы не просчитали, потому что мы не в состоянии этого сделать – не хватает экспертизы, – какие процессы запустим.

Это незнание очень рискованно! Не успеем глазом моргнуть, нас просто сметут или раздавят.

Павел Максимович все-таки оперся локтем о стол. Он хоть и не исключал того, что Снегирёв даст слабину, но всё равно его слова прозвучали неожиданно. Воодушевление, которое Уваров испытывал после успешного дебюта разыгранной партии, мгновенно растворилось в повисшей тишине. Конечно, ничего страшного не произошло – Клим за годы их сотрудничества время от времени впадал в тревожность, если не сказать, в паникерство. Но он всегда брал себя в руки, и они двигались вперед к своей цели и ни разу не отступили. Сейчас, похоже, опять наступил рецидив неуверенности.

– Выходит, ты врал про своего внука? – Уваров ударил в больное место.

Снегирёв подошел к окну и заглянул в щель между гардинами. Крыши домов, островки зеленых крон, улицы, запруженные машинами. Равнодушный, живущий сам по себе, как в летаргическом сне, город. Внук Веня – самое больное. Только вот какая беда! Есть ли шанс, что он изменится? Не поздновато ли ты спохватился, дед? Если все сломать, а ведь они собираются ломать, менять кардинально, – будет ли Венька рад этому, примет ли? Скажи себе честно! Поздно… Таких, как Венька, не спасти. Если что случится, слом или просто какая-то буча, – поедут, побегут нафиг отсюда! Побегут туда, где, как им кажется, всё знакомо, где все свои, где можно раствориться среди таких же, стать «гражданами мира»! Моментально станут пацифистами и будут клеймить. Ради чего? Чтобы забыть эту несуразную, непонятную страну, забыть в том числе и тебя, дед-неудачник. Поколение-артефакт. Ну что ж, значит, будем воевать за тех, кого ещё можно спасти!

– Ладно, списки я найду. Думаю, смогу собрать инсайды, на некоторых досье, – он вернулся к столу, – сколько все это будет стоить? Я имею в виду всю эту байду с протестами?

– Миллионов шестьдесят – семьдесят.

– Паша, у тебя нет соды? – неожиданно спросил Клим Андреевич, – изжога совсем замучила.

– Ты бы к врачу сходил, Клим, – посочувствовал Уваров, – не ношу я с собой соды.

– Ладно, ничего… пройдёт, – махнул Снегирёв рукой, – сколько понадобится денег?

– Для начала десять, не более. Я уже позвонил Владлену. Он нас ждет.

Владлен – Владлен Сергеевич – был новым Хранителем. Его не посвящали в детали проектов. Он лишь обеспечивал денежный поток и контроль расходов. Хранителем – формально он занимал должность генерального директора инвестиционной компании – он стал два года назад, после того как предыдущего обвинили в мошенничестве и отстранили от дел. Инвесткомпания служила прикрытием для Фонда, и через неё проходила часть «видимых» операций. Главным в ее деятельности было хранение денег. Владлен Сергеевич имел доступ в хранилище и при необходимости сам выдавал требуемые суммы наличными.

– Паша, давно хотел сказать. Сейчас это особенно важно, – Клим Андреевич снова чихнул, – пыль, черт бы её побрал! Мне одному кажется, что Владлен затевает что-то на стороне?

Владлена привел в Бюро один из его членов – Бурдт Лев Михайлович. После катастрофы с предыдущим Хранителем – креатуры Павла Максимовича – Уваров демонстративно устранился от привлечения нового кандидата. Владлен, как и несколько других претендентов, прошел стандартный процесс интеграции, включавший не только полиграф, но и несколько сеансов у профайлера, тщательный анализ всего, что он делал за последние двадцать лет, симуляционные задачи и прочие ловушки. Успешно миновав минное поле тестов, он стал Хранителем.

– У тебя есть что-то конкретное? – насторожился Уваров.

– Нет, ничего, если не считать регулярных встреч с какой-то девицей. Я пробил её. По образованию медсестра, но после окончания гимназии словно исчезла – никто не знает, где она была в течение восемнадцати месяцев. Потом появилась в частной клинике, в которой Владлен иногда бывает. Там с ним и познакомилась.

– Всё? – спросил Павел Максимович и поднялся из-за стола. Он подошел к стене, в которую был вмонтирован сейф, и набрал код. Послышалось тихое жужжание, и узкая стальная дверца распахнулась.

– Я понимаю, могут быть амуры, – продолжал Клим Андреевич, – можно просто переспать разок-другой, но Владлен должен сообщать обо всех новых контактах, если они становятся регулярными.

Уваров запустил руку в глубину сейфа и вытащил поочередно сначала пистолет, потом стопку денег и пластиковый пакет, внутри которого лежала упаковка влажных салфеток.

– Хорошо, – Павел Максимович, стоя вполоборота, кивнул Снегирёву и сунул пакет в карман брюк, – яего спрошу об этом. А ты покапай на девицу.

Он сложил оружие и деньги назад в сейф и захлопнул дверцу.

– Встречаемся в конторе. У меня ещё одно свидание.

Клим Андреевич встал из-за стола.