Узник Кардиффа

Филипп оглушил шестопером одного рыцаря, который, заваливаясь на спину, схватился руками за расколотый шлем, стал падать с коня. Второго он пронзил мечом, попав прямо в лицо, но несколько мощных ударов ранили его коня, рассекли левую ногу де Леви, а сильный удар секирой, нанесенный одним из рыцарей, раскрошил в щепки щит, прикрывавший ему спину. Два сарацина, переодетые королевскими стражниками, издав пронзительные крики на арабском языке, вступили в бой с рыцарями, обрушивая на них удары своими острыми ятаганами.

Де Леви поддал шпорами слабеющего и теряющего силы жеребца и, выскочив из схватки, быстро освободил ноги из стремян и, когда конь стал заваливать на правый бок, резко спрыгнул с него, кувыркнулся несколько раз по грязной земле.

Он поднялся на ноги, шлем слетел с него во время падения с коня, быстро расстегнул ремешки ставшего уже ненужным щита, и, держа шестопер и меч, приготовился к своему последнему бою.

Филипп выигрывал драгоценные минуты, позволяя Абдалле как можно дальше уводить герцога Куртгёза в надежде выскользнуть из тисков окружения…

Неравный бой продолжался уже полчаса. Гийом де Ипр сидел в седле и, опустив голову, молча наблюдал за тем, как его боевой друг в одиночку сражается против наседавших на него рыцарей Глостера.

Оба сарацина погибли, взяв с собой трех рыцарей. Филипп убил двух и ранил трех, но раненая нога, из которой сочилась кровь, лишала его быстроты движений.

Из дюжины рыцарей оставались в живых четверо, которые, медленно окружая его, готовились к атаке, последней атаке в жизни благородного Филиппа де Леви, сеньора де Сент-Ном, старшего сына монсеньора Годфруа де Леви, епископа славного города и графства Шартр.

– Не желаете ли испить вина, мессир?.. – рыцарь, стоявший прямо напротив Филиппа, тяжело дышал и с трудом переводил дух, вспотев под длинной, почти до пят, трехслойной норманнской кольчугой.

– Меня дух святой питает! – ответил Филипп, крутанул в левой руке шестопер. – Сеньоры! К делу! Я изволю атаковать вас!..

Он понял, что долго не сможет продержаться против четырех крепких и опытных рыцарей, даже если учесть, что один из них почти выдохся.

Кровь, струившаяся по левой ноге сквозь разрубленные звенья кольчужного чулка, медленно, но верно уносила силы из тренированного тела рыцаря. Легкие покалывания по всей длине ноги и ледяной холод, охватывающий ступню, только подтверждал его правоту. Атаковать надо именно сейчас, пока еще оставались силы.

– Мессир де Леви! – Гийом не выдержал, вскинул голову и с мольбой в голосе обратился к Филиппу. – Умоляю вас отдать мне свой меч и стать моим пленником!..

– Прости, Гийом, – грустно усмехнулся в ответ де Леви, – у меня нет такого права… – Он снова крутанул в руке шестопером. – Сеньоры! К бою!..

Вместо атаки он решил пойти на маленькую хитрость и сделал несколько шагов назад, словно пятился в нерешительности.

Рыцарь, предложивший ему вина, поддался на его уловку и бросившись вслед, напоролся на серию мощных ударов мечом и шестопером, так как де Леви, тут же сделав движение влево и вперед, внезапно перешел во встречную атаку. Рыцарь смог парировать щитом один удар меча, отвел своим мечом шестопер рыцаря, но от третьего удара меча он не смог уже уклониться…

Мощный, справа налево, рубящий удар рыцарского меча де Леви разрубил слабые звенья кольчужной бармицы и, с хрустом разрубаемых костей, вошел в область ключицы.

Рыцарь упал, Филипп, выдергивая меч из раны, замешкался и в этот момент пропустил два мощных удара мечом и секирой. Он, как мог, попытался сблокировать удар меча шестопером, и даже немного отклонил его в сторону, но тяжелая секира с хрустом перерубила ему левую руку. Пальцы, внезапно переставшие слушаться, разжались. Шестопер выпал из руки, которая бессильным кровоточащим обрубком упала вдоль тела Филиппа.

У него оставался только меч. Филипп сделал несколько шатающихся шагов назад. Кроваво-белесая пелена слабости застилала ему глаза. Губы внезапно пересохли, язык с трудом ворочался, касаясь шершавых и обескровленных десен.

Три рыцаря, словно волки вокруг раненого, но все еще сильного и опасного медведя, медленно сужали круг, готовясь добить или взять в плен рыцаря.

– За Гийома Клитона! – Крикнул он из последних сил, поднял меч и бросился в атаку.

Именно в этот момент силы окончательно покинули его, в глазах стало темнеть, меч, занесенный для удара, слабо шлепнулся на противника, который, с перепуга, что есть силы, вонзил свой меч в открытое лицо рыцаря, украшенное большим и причудливым рубцом от былого удара…

– Нет!!!.. – Гийом страшно закричал и, быстро спрыгнув с коня, бросился к бездыханному телу Филиппа де Леви.

Он упал возле него на колени и, обхватив кровоточащую голову, крепко прижал к своей груди.

– Нет! Нет! Зачем!!!..

Гийом тряс Филиппа, надеясь вернуть его в сознание.

…А вот и берега милой речушки Иветта, поросшие ивами прямо возле стен замка Сент-Ном…

«Матушка… – Филипп протянул руки навстречу смутному светящемуся женскому облику с размытыми контурами. – Матушка…