Узник комнаты страха

Уже начиналась официальная торжественная речь, посвященная открытию памятника какой-то дивизии, имя которой носила школа, где учился Олег. В школе даже был музей, посвященный истории этого формирования. В этот торжественный день все начальные классы в специальном автобусе вывезли на место открытия. Таня, пользуясь случаем, вызвалась поехать как сопровождающая от родительского комитета – чтобы при возможности повидаться с отцом.

Уполномоченный начальник рассказал немного об истории, о том, как было принято решение возвести мемориал именно в этом районе.

– Мы хотим, чтобы поколение, даже родители которых уже не помнят тех страшных испытаний, которые легли на плечи защитников нашей свободы, могли видеть и думать о том, как велико было мужество солдат, плечом к плечу сражавшихся за тех, кто оставался за ними. Они, не думая о личном, выступили по зову своего долга. Они не оставили товарищей и погибли, защищая то, ради чего вышли на тот памятный бой…

– Таня, – вдруг повернулся Кузнецов к дочери, – мне надо ехать.

– Что-то случилось, дед?

– Да я же на работе. Дела зовут. У нас тут небольшое мероприятие. Рад был, что заехали оба, Олег очень вырос. Позвони мне как-нибудь. Почаще звони.

Почти бегом добравшись до своей машины, он приказал водителю возвращаться, да как можно быстрее.

– Включи мигалку, чтобы проскакивать перекрестки без остановки, – добавил он, когда машина уже тронулась с места.

Когда впереди показался бетонный забор жоговского склада, Кузнецов увидел на пустынной дороге черный «форд», отъехавший от главных ворот. Он знал, что это была машина Зуброва. Он давно и очень хорошо знал эту машину с помятым передним бампером – Влад не придавал значения тому, как выглядит его транспортное средство внешне, но очень заботился о том, чтобы все внутри отменно работало.

Автомобиль пролетел мимо на очень большой скорости. Пал Палыч не успел рассмотреть человека, который сидел за рулем, и, конечно же, решил, что это сам Зубров.

– Странная история получается, – задумчиво сказал он своему водителю. – Что там сейчас мог делать эфэсбэшник? И почему он сматывается так стремительно? И – совершенно один? Не нравится мне все это, Алексей, не нравится.

– Через минуту узнаем, Пал Палыч.

Кузнецов не очень уверенно кивнул в ответ, соглашаясь с предположением, и посмотрел в боковое зеркало вслед «форду». Он не сомневался в том, что за рулем сидит Влад.

– Ну ты глянь, что вытворяет этот наглец. С ним что-то не так! Давай-ка, Леша, догоним этого героя, – приказал он.

Парень за рулем тут же включил знак поворота, развернулся через сплошную осевую линию и, выйдя на прямую, добавил газу.

– Включи сирену! – приказал Кузнецов. – Пусть тормозит. Мне не терпится узнать, что его сюда принесло. И почему он уезжает. Если не возьмем с поличным, то позже вряд ли добьемся правды.

* * *

Ключ торчал в замке зажигания.

– Отлично, еще один важный ключ! – сказал сам себе Цилицкий. – Следующая моя серия картин будет посвящена ключам и смерти.

Не желая далее испытывать судьбу в этом ужасном месте, Виктор забросил чемодан на заднее сиденье и залез на водительское место. Он умел водить машину, но почти никогда этим не занимался, потому что не было такой необходимости. Его квартира находилась рядом с мастерской, а во всех других случаях обязательно появлялись друзья, которые запросто могли подбросить туда-сюда. К тому же Вера платила ему неплохие деньги за картины. На такси в любом случае хватало.

Вспоминая, как управлять машиной, Виктор включил зажигание. Мотор заурчал. Со стороны склада донеслось два выстрела. Мужчина поспешно дал задний ход. Машина отъехала, но тут же заглохла, когда он нажал на тормоз. Снова включив мотор, Цилицкий медленно, подобно слепому, ощупывающему незнакомое пространство, двинулся вперед.

Дело пошло. Вырулив на дорогу, Цилицкий надавил на педаль газа. Наконец-то все было позади. Наконец-то он свободен и от Веры, и от кабальных обязательств перед ее галереей, и от диких выдумок ее мужа, Игоря Жогова, циничного и злого предпринимателя и бессовестного наркоторговца. Никто из них больше никогда не отдаст Цилицкому распоряжение о том, как надо и как не надо поступать и как, вообще, ему следует жить.

Свободен он и от Люси. Вряд ли у него с ней могло бы получиться что-то путное. Слишком разные были их характеры, воспитание, натуры. Девушку, конечно, жалко, но она, как говорится, сама пришла и сама нарвалась. Он – не виноват. Так получилось.