Узник комнаты страха

Ничего отвратительнее, чем просить помощи у Влада Зуброва, Пал Палыч вообразить не мог. Но сейчас он постарался собрать все мужество в кулак, забыть про гордость и про «честь мундира».

Следователь знал, что этот пройдоха сможет быстро обнаружить все что угодно, если это «что угодно» вообще когда-то существовало. Найти тщедушного художника, даже под землей, ему не составит труда. Знал также Кузнецов и то, что по его просьбе Зубров это сделает с особым удовольствием, но – и в этом тоже он отдавал себе отчет – не из любви к коллеге и не из любви, как говорят, «к искусству», в данном случае к искусству своей профессии. Удовольствие у него будет циничное, мстительное и тщеславное. Ему будет в радость утереть нос конкуренту, показать, что он, Влад Зубров, лучше всех. Выполнить просьбу Кузнецова он возьмется для того, чтобы унизить просителя, а не помочь. Но на все это, в конце концов, можно было и наплевать. Главное – результат.

* * *

Влад уже битый час сидел в архиве, перелистывая папки в досье Игоря Павловича Жогова. У этого хитреца была большая и интересная история. В определенном смысле Жогов был героической личностью. Он был тверд в своих намерениях, упорен в движении к цели, настойчив в преодолении препятствий и удивительно удачлив. Могло было даже показаться, что жизнь специально под него делала мудреные изгибы, кардинально меняя историю на глазах у целого поколения – все ради Жогова, чтобы ему было чем заняться на новом этапе своего и, соответственно, всеобщего развития. Если представить себе, что весь космос, вся жизнь крутится вокруг и для одного малозаметного существа, то можно было заподозрить, что это был Игорь Жогов, а не кто-то из королей и президентов.

Зубров расположился не в родном ведомственном архиве, потому что на Жогова у ФСБ материала было не густо. Не продавал он родину, по крайней мере, до сих пор не был пойман эфэсбэшниками за руку, даже под подозрение не попадал. В своем ведомстве Влад смог подробно изучить только начало жоговской карьеры, тот период, когда его труды по внедрению и распространению иностранных шоколадок, неважно, что официально и формально они были в рамках законного предпринимательства, попали под категорию «подрыв государственных устоев путем внедрения культа западного образа жизни». Сейчас это казалось смешным, но тогда, даже судя по документам, шоколад повернулся к хозяину отнюдь не сладкой стороной.

Не получив удовлетворения в результате поиска в родных стенах, Влад перебрался на территорию соседей – в архив Федеральной службы контроля наркотиков, т. е. ФСКН. А у этого формирования, призванного охранять порядок внутри страны, зуб на Игоря Павловича имелся, и очень большой. И даже весьма болезненный.

Жогов постоянно находился под прицелом борцов с наркотрафиком. Судя по документам, он был человеком неблагонадежным, неоднократно стоявшим на грани официального обвинения, но все время каким-то чудом умудрялся избегать проблем с властями. А как говорится, не пойман – не вор. Зуброву иногда казалось, что Игоря Павловича как будто кто-то вовремя предупреждал. При этом в наркобизнесе он был замешан по самые уши – это Влад знал точно благодаря своей агентурной сети и от Марата Мураталиева – вечного конкурента Игоря Жогова.

Эти двое неустанно пытались поделить один, и не очень-то большой район. До сих пор, на радость мирным гражданам, ничего не знающих, слава Богу, об этой дележке, они умудрялись не ссориться до крови хотя бы из-за товара. В этом смысле они не конкурировали. Один гнал сюда преимущественно гашиш, другой – кокс. Один прикрывался клубами и сетью общепита, другой – сетью прачечных. Влад, так уж получилось, оказался на стороне Марата. Жогов, как доносила разведка, прикрылся полицией и, в частности, во всем ему помогал его давний приятель Пал Палыч Кузнецов.

ФСКН мечтала прихватить и Жогова, и Мурталиева, но не могла пока накрыть на горяченьком ни одного, ни другого. Кто же из них приговорил к смерти беднягу Асанова? Этого Зубров пока не знал, но полагал, что в скором времени жители Бутово испытают некоторые неудобства из-за перебоев в работе районных прачечных. «Так надо стране!» – не без сарказма мысленно извинился Зубров перед бутовскими обывателями за грядущие волнения.

* * *

Пал Палыч крутил в руке телефон уже пять минут. Номер Зуброва был давно набран, оставалось только нажать кнопку вызова. Это последнее движение никак не давалось.

Пал Палыч пытался выдохнуть и нажать ее. Пытался закрыть глаза, забыть о своих чувствах и нажать. Пытался представить, что Зубров – его хороший приятель. Пал Палычу даже удалось вспомнить какие-то милые моменты из прошлого. Но ничего не помогало. Палец не слушался, а мозг находил новые и новые оправдания своим нерешительности и бездействию.

И вдруг телефон зазвонил сам. Кузнецов встрепенулся и почувствовал, что от неожиданности испугался. В горле что-то сжалось.

Он поднес руку с телефоном поближе к глазам и, оторопев, уставился на дисплей. Надпись сообщала, что ему звонит Зубров.

* * *