Узник комнаты страха

Вечером погода резко изменилась. Куда, интересно, подевалось золото освещенных солнцем листьев? Теперь в порывах холодного ветра только грязно-бурые обрывки былой зелени нервно, как психи в смирительных рубашках, извивались на корявых тощих ветках. Кто и когда замазал лазурь неба серой скукой? Зачем продырявили в ней множество мелких дырочек и сделали дождь аж настолько мелким? Теперь это уже был даже и не дождь, сыпалась противная мокрая взвесь, которая лезла под одежду отовсюду: и сверху – под воротник, и снизу – в рукава.

Прохожие, казалось, наконец смирились с неизбежностью наступления осенних холодов и послушно огрубили элегантность своих движений, облачаясь в теплые куртки и пальто, упаковываясь в капюшоны и перчатки, кутаясь в большие шарфы. Люди чего-то ждали – речь идет не о хорошей погоде, а о менее романтичных явлениях, таких, как трамвай, автобус, троллейбус, – и кучковались только там, где можно было найти мало-мальскую защиту от ветра и сырости. Особенной популярностью пользовались автобусно-троллейбусные остановки.

Катя стояла в толпе людей, смиренно ожидающих транспорт. Каждый пытался забиться под навес, рассчитывая минимизировать дозу осенней влаги, причитающейся на душу населения. Люди сгрудились так плотно, что девушке пришлось выбраться наружу и остаться стоять прямо под порванным в клочья небом. Из-за людей в толпе она не могла видеть, какие машины подъезжают к остановке, а это порядком ее раздражало. Лучше было мокнуть, но не нервничать.

Катя ждала Игоря.

Он никогда раньше не проводил с ней две ночи подряд, поэтому сегодня девушка забеспокоилась. По голосу, услышанному в трубке несколькими часами раньше, она заподозрила, что Игорь чем-то озадачен. Он думал чуть дольше, чем обычно, он иначе строил фразы, он слишком волновался о том, может ли она снова прийти сегодня. Но он не заехал за ней, как обычно бывало, где бы та ни находилась, а попросил выйти на остановку, как будто проехать несколько метров по дворам вдруг стало для него тяжелой нагрузкой. И что же ждет ее вечером? Катя нервничала.

Дождь моросил. Люди толкались. Игорь сильно опаздывал.

* * *

Игорь считал, что Цилицкий, конечно, дебил, но как игрушка для жены, которая отвлекает ее от того, чтобы совать нос в дела мужа, его вполне устраивает. До сих пор все так и было.

Омерзительно, что он оказался настолько туп, что потащил сейчас, в такое непростое время, к себе в кровать, причем на тайную квартиру, где никто не должен был его видеть, молодую любовницу. Это ж надо быть настолько непредусмотрительным, неосторожным и безалаберным!

Но Планида, что ни говори, благосклонна к Игорю Жогову. Под руку художнику-придурку, слепому орудию судьбы, она подставила того, кого надо. Лучше не придумаешь! Умный ход. Увы, и это не стыдно было признать, Игорь сам бы не додумался до такого красивого поворота. Судьба, действительно, сама дала ему решение в руки. Это замечательно, что он, Игорь, научился за столько лет читать вещие знаки и благодарно принимать подарки. Он давно железно следовал правилу: «Подарки, если их хотят тебе дарить, надо брать. Если ты откажешься, все равно, из каких соображений, твой подарок порадует кого-то другого». Причем, заметил Игорь, чаще всего он достается сопернику или противнику – чтобы сильнее уколоть, чтобы ярче подчеркнуть, что Судьба тоже умеет обижаться, когда ее руку отталкивают.

Люся… Хорошая девочка Люся пробралась в его игру. Ну что ж, добро пожаловать, гостья! Для тебя найдется роль. Добро пожаловать.

* * *

– Кать, – Игорь поцеловал девочку, прижавшуюся к его плечу, в щеку и погладил по волосам, – твою сестру, ту, что работает в «скорой» в отделении хирургии, зовут Люся? Кажется, так ты мне говорила?

– Да. А почему ты о ней вдруг вспомнил? – ревниво встрепенулась Катя и испытующе уставилась ему в глаза с близкого расстояния, это был ее излюбленный прием.

– Так просто. Случайно на ум пришло. Забудь. Просто мне сегодня порекомендовали Прилепского. Одному родственнику надо операцию делать. Сказали, что Прилепский – гений. А ты, вроде, говорила, что твоя сестра как раз с ним работает. Хочу узнать, точно ли он так хорош?

Катя приподнялась на локте над подушкой, наклонилась к нему и принялась тихонько, медленно, щекотно целовать его лицо.

– Но ты-то гораздо лучше. Ты – самый-самый лучший во всем мире…

– Да, малышка. Да! Я – лучше. А она с ним спит? Как думаешь?

– Я не думаю. Я знаю. Да. А какая нам разница?

– Она, кажется, старше тебя? Ну да. Глупый вопрос, если она уже работает, да еще и специальное образование имеет…

– А ты что, комплексуешь из-за того, что спишь с несовершеннолетней? – спускаясь с поцелуями на грудь любовника, продолжала допрос Катя.

– Наоборот, меня это заводит. При старой жене иметь несовершеннолетнюю любовницу – это круто. Тем более, что ты, моя прекрасная Лолита, шикарная любовница.

– А еще у меня отец…

– …Высокий начальник в ФСБ! Я помню. От этого меня вообще распирает. Ты – мой бриллиант. Жалко только то, что мне нахрен сдались связи в ФСБ.