Узник моего желания

— Конечно, нет, — ответила Ровена, уводя Эмму подальше от ядовитого запаха кипящего жира. — Если бы к своему несчастью я все еще была бы супругой этого старого развратника Лайонза, может быть, и я переплачивала бы за перец и обсыпала бы им его рыбу. Я говорю об этих вещах вообще, такие советы давала мне моя мать. Ты будешь вести себя с Ричардом по-своему, так что не пугайся. А теперь иди и найди Эдит. Мне-то уж совсем не обязательно присутствовать с тобой во время всей процедуры изготовления свечей, я-то ее знаю, пусть Эдит сделает это. И больше не спрашивай, почему просто нельзя рассказать тебе, как это делается. То, что услышишь, быстро забудешь, а то, что сделаешь сама, не забудешь никогда.

Ровена вернулась в трапезную и вновь принялась за шитье, которое она оставила у очага. Она шила тунику для Уоррика из красной венецианской парчи. Дело это было не легким и не быстрым, так как тонкий шелк приходилось шить очень маленькими и аккуратными стежками. Конечно, лучше было бы это делать в его покоях, где было светлее и лучше видно, но она не могла привыкнуть к тому, чтоб считать его покои своими собственными, хотя накануне своего отъезда он сказал, чтобы она так делала и спала там каждую ночь.

В тот же самый день в его покоях появился и сундук с ее одеждой. Он не сказал ни слова об этом, отметил лишь только, что ее платье роскошного пурпурного цвета с золотой отделкой, которое было на ней в тот вечер, было очень красиво. О том, что с его отъездом ее обязанности станут совершенно другими, она узнала лишь после того, как он уехал.

Во-первых, Эмма сказала ей о своей свадьбе, которая произойдет лишь в том случае, если она освоит все обязанности жены господина, и что ее отец разрешил ей попросить Ровену обучить ее всему, что связано с этими обязанностями. Поневоле Ровена попала впросак, спросив, кто был отец Эммы. И целую неделю она сердилась на Уоррика, что он ее не предупредил об этом. Но в тот же самый день Мэри Блауэт сообщила ей, что если Ровена согласилась обучать Эмму, а Ровена уже делала это, тогда ее освобождают от всех других обязанностей.

Ровене доставляло удовольствие помогать Эмме: она уже полюбила эту девушку, и ей будет очень недоставать ее, когда та выйдет замуж за молодого Ричарда. Однако это произойдет не раньше, чем вернется Уоррик, и никто не знал, когда это случится.

Были и другие изменения. Беатрис отправили жить к ее новой семье, и казалось, весь замок вздохнул с облегчением после ее отъезда. Как только отбыл и Уоррик, его младшая дочь сделала несколько робких попыток к примирению, которые Ровена всячески поощряла, видя, что Мелисанта была совсем не такой уж подлой по натуре, как решила Милдред: просто на нее оказывала дурное влияние ее старшая сестра.

Изменения в жизни Ровены повлияли и на других, хотя она была склонна считать, что самым важным оказалось то, что изменилось место, где она спала. Теперь Мэри приходила к Ровене со своими проблемами, а муж Мэри баловал ее чем-нибудь особенно вкусным. Даже управляющий Уоррика советовался с ней, прежде чем отправить Джона Гиффорда в ближайший город за провизией, Джон, когда не был занят по службе, обычно присоединялся к трапезе Ровены и Милдред.

Хотя Мелисанта и пригласила Ровену обедать за столом господина вместе с ней и леди Робертой — последняя была единственной во всем замке, кто все еще относился с пренебрежением к Ровене, — она не приняла приглашение, считая, что это будет слишком самонадеянно с ее стороны.

Уоррик мог бы облегчить Ровене жизнь до того, как отбыл из замка, но он не сказал, что она больше может не считать себя его служанкой. А служанка, даже если она в роскошном платье знатной дамы, не обедает за столом господина.

Ровена почти постоянно думала об Уоррике. Чувство полностью захватило ее, и она ничего не могла с этим поделать. Когда он был здесь, она была для него желанна. Он шел на уступки, которых она не ожидала. Но, в конце концов, она была лишь той, кем он ее сделал — его возлюбленной, его служанкой, его пленницей. И она не могла рассчитывать ни на что большее, она не могла даже быть уверенной, что, вернувшись, — а время, конечно, притупит воспоминания, — он не найдет еще кого-нибудь, к кому будет проявлять интерес.

— Госпожа, вам надлежит пойти со мной.

Ровена подняла глаза и увидела стоявшего перед ней сэра Томаса, запыленного после проделанного пути. Он покинул замок вместе с Уорриком месяц тому назад. Она с надеждой посмотрела, нет ли кого еще за спиной.

— Вернулся Уоррик?

— Нет, госпожа, он все еще у крепости Амбрей.

— И вы должны отвезти меня туда?

— И как можно скорее.

Кровь отхлынула от ее лица.

— Он ранен?

— Нет, конечно.

— Что ж, не считайте, что я задала глупый вопрос, — поспешно сказала Ровена. — Что еще могла я подумать, когда вы сказали, что нам надо спешить?