Узник Неба

— Семья — самое важное в жизни, Хайме. Вы настоящий испанец. Как вы отнесетесь к тому, что в качестве подарка на предстоящие крестины и в знак признательности за вашу безупречную службу я дам вам сто песет? И если вы окажете мне эту маленькую услугу, я порекомендую повысить вас в должности. Вам понравилась бы работа в кабинете Депутации. У меня там есть хорошие друзья, и мне говорили, что им нужны надежные люди, чтобы вытащить страну из ямы, куда ее столкнули большевики.

При упоминании денег и хорошей служебной перспективы слабая улыбка выступила на губах шофера.

— А это не опасно ли?..

— Хайме, я ведь кто? Господин комендант. Неужели я вовлек бы вас в опасное или незаконное дело?

Шофер молча смотрел на него. Вальс улыбнулся ему.

— Повторите, что вы должны сделать. Давайте.

— Надо подойти к двери дома и постучать. Когда откроют, сказать: «Дуррути здравствует».

— Да здравствует Дуррути.

— Ах да. Да здравствует Дуррути. Мне дают чемодан, и я его приношу.

— И мы едем домой. Все очень просто.

Шофер ответил кивком и, поколебавшись мгновение, вышел из автомобиля и направился к ограде. Вальс напряженно следил, как темный силуэт пересек пучок света фар и приблизился к воротам. Там он замешкался и обернулся посмотреть на «студебекер».

— Иди же, идиот, входи, — пробормотал Вальс.

Шофер протиснулся между прутьев и опасливо зашагал к сторожке, огибая груды мусора и кустарники. Господин комендант извлек револьвер, который носил во внутреннем кармане пальто, и взвел курок. Шофер подобрался к двери и остановился. Вальс видел, как он дважды постучал и замер в ожидании. Прошла почти минута, и ничего не произошло.

— Значит, в другой раз, — пробормотал Вальс себе под нос.

Шофер теперь растерянно смотрел на машину, словно спрашивая, что делать дальше. Вдруг слабое желтоватое сияние возникло в том месте, где секунду назад находилась наглухо закрытая дверь. Вальс заметил, как зашевелились губы шофера, когда тот произносил пароль. Затем Хайме снова повернул голову к машине. Теперь он улыбался. Выстрел в упор разворотил ему висок, пуля пробила череп насквозь, выпустив из выходного отверстия кровавое облако. Тело, уже мертвое, миг держалось на ногах, окутанное пороховым дымом, а потом повалилось на землю, как сломанная кукла.

Вальс сорвался с заднего сиденья и перебрался за руль «студебекера». Сжимая оружие в левой руке и положив ствол револьвера на приборную доску, он навел его на дверь, дал задний ход и нажал на акселератор. Автомобиль попятился в темноту, попадая во все ямы и лужи, которыми изобиловала дорога. Удаляясь, Вальс видел вспышки выстрелов, прорезавшие сумрак у ворот фабрики, но ни одна пуля не попала в машину. Развернуть машину он решился, отъехав от опасного места метров на двести, после чего, выжав педаль газа до упора, помчался в город, кусая губы от ярости.

21

Заточенный в парусиновом мешке, Фермин мог только слышать голоса.

— Эй, нам повезло, — сказал надзиратель-новобранец.

— Фермин уже лег спать, — отозвался доктор Санауха из своей камеры.

— Повезло, что у них есть еще покойники, — продолжил надзиратель. — Вот он, можете выносить.

Вокруг началась суета, зазвучали шаги, Фермин ощутил резкий толчок, когда один из гробовщиков заново завязал узел и с силой затянул его. Потом мешок подняли за два угла и без церемоний потащили по каменному коридору. Фермин не осмеливался даже пальцем пошевельнуть.

Удары о ступени лестниц, углы, выступы и двери безбожно истязали тело Фермина. Он зажал кулаком рот и впился в свою руку зубами, чтобы не кричать от боли. После долгого и мучительного путешествия Фермин ощутил резкое падение температуры. Исчезло и гулкое эхо, обитавшее во всех закоулках крепости. Они вышли на улицу и проволокли Фермина несколько метров по булыжной кладке, залитой лужами. Сквозь парусину быстро стали просачиваться вода и холод.

Наконец несчастный почувствовал, как его поднимают и подбрасывают в воздух. Приземлился он на твердые доски. Шаги стали удаляться. Фермин глубоко вздохнул. Воняло экскрементами, смрадными трупами и газойлью. Послышалось урчание заработавшего мотора, последовал рывок, и машина тронулась. Дощатый пол резко накренился, отчего мешок сорвался с места и покатился. Фермин сообразил, что грузовик, подпрыгивая на ухабах, спускается с холма тем же путем, которым его привезли в крепость много месяцев назад. Он вспомнил, что тогда подъем показался ему извилистым и бесконечным. Однако вскоре он отметил, что машина сделала поворот и поехала уже по другой дороге, лишенной уклона, а заодно и асфальта. Они съехали с основного шоссе, и Фермин почти не сомневался, что они углубляются в горы вместо того, чтобы спускаться в город. Где-то закралась ошибка, план не сработал.