Узник ночи

— Нет, — ответила она. — Это не в последний раз. Слышишь меня? Мы видимся не в последний раз. Мы встретимся… как-то. Где-то. Это не то.

Он взял ее лицо в ладони, погладил большими пальцами по щекам. Затем он прижался губами к ее губам и задержался.

Все было сказано этим поцелуем. Хотя не было не произнесено ни слова, было выражено все: тоска и печаль, обязательства, которые не включали в себя будущее, желание обеих сторон, чтобы все было по-другому.

Их начало, середина и конец.

Все это.

— Пожалуйста, — прошептала она.

Это было все, что она могла противопоставить неизбежности, которая почти что убивала ее. Но не было времени останавливаться на эмоциях.

Над головой замигали красные огни, а вдалеке завыла сигнализация.

Глава 29

ДЮРАН ВЗГЛЯНУЛ НА КРАСНЫЕ ОГНИ И ЧУТЬ НЕ ДАРИЛ КУЛАКОМ В СТЕНУ.

— Сукин сын.

Мысленно он сориентировался, где они были, и молился, как дьявол, чтобы хранилище было расположено там, где он думал. Разных хранилищ на объекте, или было много двадцать гребаных лет назад.

Схватив Амари за руку, он вытащил ее в коридор и бросился бежать. В отличие от люминесцентных ламп, которыми пользовались постоянно и которые теперь отказывали, красные лампочки, тоже вделанные в потолок, были свежими, как чертовы маргаритки, среди них не было мигающих или неработающих, их сила подавляла слабое освещение и оставляла все окрашенным в цвет крови.

Как все это подходило месту и ситуации!

Когда они добрались до нужного перекрестка, он направил их обратно к комнате с мотыльками и ко входу, через который они проникли. И пока они бок о бок неслись по коридорам, он подсчитывал в уме. Три минуты — ничто, когда от этого зависит твоя жизнь, и еще меньше, когда нужно спасти кого-то другого.

Оставалась одна минута сорок секунд, когда они достигли двери, через которую вошли, той, с кодом, оставленную открытой для охранников Чэйлена, которые так и не материализовались.

— Пойдем со мной, — сказала она, когда он остановился. — Потом мы вместе поохотимся на твоего отца.

— Я возвращаюсь не поэтому. — Он крепко поцеловал ее. — Я не оставлю здесь останки матери.

— Я могу помочь! — Когда он покачал головой, она схватила его за плечо. — Дюран, ты не выберешься отсюда живым.

Он видел ее панику, ее боль и хотел, чтобы у нее, у них, была другая судьба.

— Я с этим смирился. — Он в последний раз вгляделся в ее лицо. — Я люблю тебя. Желал бы я чтобы все для нас было по-другому…

— Пойдем со мной!

— Иди! Я найду тебя.

Конечно, это была ложь. Шансы на то, что он доберется до останков мамэн и выберется вовремя? Меньше нуля — и он чертовски хорошо знал, что она тоже подсчитывает в уме.

Она задержалась на еще один, последний удар сердца.

— Я тебя не забуду. Обещаю.

Он закрыл глаза, когда боль пронзила его. Когда он снова открыл их, она входила в спасительный туннель.

Она не оглядывалась, и это его успокаивало. Она была бойцом, и она собиралась сделать это — и он почти жалел Чэйлена. Завоеватель не переживет того, что эта женщина сделает с ним.

Отвернувшись, Дюран побежал обратно в личные покои Даавоса.

Он не мог оставить останки своей мамэн, даже если формально ее там больше не было. Церемония ухода в Забвение должна состояться, или он умрет, пытаясь сделать то, что должен.

Он мог пожертвовать шансом убить отца, чтобы помочь Амари.

Но сейчас все было по-другому.

***

Амари бежала по туннелю со всей возможной скоростью, ведь от этого зависела ее жизнь.

И она нашла первое тело на полпути от двери. Это был один из охранников Чэйлена, свернувшийся на боку, неподвижный, с запахом крови, густым, как будто ему перерезали горло.

Она не стала тратить время на выяснение подробностей при свете фонарика сотового телефона.

Чем дальше она уходила, тем слабее становился вой сигнализации, но это была функция расстояния, а не изменения детонации. Она перепрыгнула через второе тело. Другой охранник. Снова кровь. И третий.

Четвертого увидела у самой двери. Остывающий труп.

Было только одно объяснение: сбежавший отец Дюрана хорошо обращался с ножом, даже в своем ослабленном состоянии.

Он также закрыл тяжелую стальную дверь, и ее руки дрожали, когда она направила свет на клавиатуру и набрала серию цифр.

И нажала «решетку».

Глаза Амари наполнились слезами, а сердце учащенно забилось, когда она начала молиться, чтобы…

Сначала грохот был глухим. Очень далеко, как гром за много километров отсюда. Но земля задрожала у нее под ногами.

Началось!

— Черт побери! Давай! — Она снова набрала код и нажала кнопку. — Ну же!

Снова грохот, снова дрожь, теперь стены туннеля пошли трещинами и раздался скрип, тонкая пыль полетела с потолка, в глазах защипало.

— Должно сработать! — Когда она попыталась в третий раз, ее глаза наполнились слезами, когда она вспомнила, что Дюран сказал то же самое.

Но, может быть, именно эти магические слова и были нужны, потому что замок хранилища открылся, воздушный шлюз зашипел, и Амари рывком открыла стальную панель.

Прутья. Выход загораживала решетка. Прутья, а поверх них стальная сетка, что означало, что она не могла дематериализоваться.