Узник (СИ)

- Стоп - я уже вполне понимал происходящее - ты же говорил, что твой пост через два дня...

- Так время уже настало - хмурясь сказал собеседник.

- По-твоему я спал около сорока часов?

- Похоже на то...я к тебе ни разу не заходил, готовился к побегу, словно герой Стивина Кинга...

- Садхир, ты понимаешь, сорок долбанных часов! Это просто физически невозможно!

- Такое бывает, успокойся...повторюсь: выдвигайся к двум, понял?

Я кивнул головой, которая, казалось, сейчас перевесит тело и я рухну обессиленный. Он, улыбаясь, покинул склеп. Земля кренилась под ногами. Бездыханный навзничь лежал у открытой книги, которую мне так и не удалось дочетать. Два часа длинною в вечность. Я не отрывал взгляд от фосфорисцирующих стрелок, которые нехотя ползли по окружности наручного хронометра. Своим бьющим звуком они заливали все помещение. Их голос бритвой проникал под кожу. Тело маятником трясло от волнения и страха. Я вышел в длинный дромос, который все так же был захвачен жёлтым светом от уставших ламп. Каждый мой шаг казался громче, чем рев бензопилы. Сердце молотком било по грудной клетке. Ещё пару-тройку минут....и вот я на улице.

Садхир увидел моё очертание, огляделся и знаком приказал тихой сапою ползти к нему. Несмотря на медленный ход, я как-то умудрялся спотыкаться о собственный трепет. С каждым новым сантиметром врата отдалялись от меня на километр. Но буквально через секунду я почувствовал прилив тепла - мой индийский друг заключил меня в объятия.

- Март, моё сердце кровью обливалось - всхлипывая, вытягивал из себя слова Садхир - но ты это сделал...в пятидесяти метрах от нас, на обочине, припаркован темно-синий старенький Wolksvagen. За рулём Мурали - мой хороший знакомый, он тебя доставит в отель...а я приеду днем.

Садхир отпустил меня, и я по инерции пошёл дальше, вдоль сонной, разбитой дороги. Увидев мою измученную походку из окна автомобиля, мужчина грубым, прокуренным голосом велел сесть на заднее сидение. Я сделал все так, как он сказал, и мы под писк шин рванули к новой жизни. Разрывая ночь, как бумагу, и оставляя рваные клочки позади, мы мчались на всех порах. Мурали пролетал перекрёстки, не оглядываясь по сторонам и мне это пришлось по душе, я все больше понимал насколько люди, выросшие в нищите, беззаботны.