Узник в маске

— Вы думали о том, что рано или поздно снова повстречаетесь с Франсуа?

Сильви не ожидала услышать это имя, тем более не ожидала, что оно прозвучит так запросто. Сначала она побледнела, потом попыталась изобразить улыбку.

— Я постараюсь не обращать на него внимания…

— Ничего не получится. — Немного помолчав, госпожа де Немур проговорила: — Я сумела простить, Сильви. Вы должны последовать моему примеру.

— Вы так считаете? Возможно, вам это было проще, ведь он ваш брат, и вы так его любили!

Последовала резкая отповедь, которую не смогла смягчить даже вежливость тона, каким она была произнесена:

— Вы любили его еще сильнее! Будьте честны перед собственной совестью, милая, даже выйдя замуж за Фонсома, вы продолжали его любить, не так ли?

Сильви встала и смахнула со щеки слезинку. Она не ждала от Элизабет подобной проницательности. Последняя, не дождавшись от подруги ответа, продолжила:

— К тому же он в обоих случаях не собирался совершать убийство. Я хорошо знаю, что мой муж принудил его к дуэли, которой он хотел избежать. Что касается вашего мужа, то их поставили друг перед другом со шпагами наголо злодейка-судьба и эта проклятая гражданская война. Остается надеяться, что ваш сын не превратится в мстителя за проигранное дело отца.

— Никто в моем окружении не посмеет заронить ему в голову подобную мысль. Имя вашего брата у нас вообще не упоминается. Филипп верит, что его отец пал в разгар Фронды, вот и все.

— Сколько ему лет?

— Десять.

— Он приближается к возрасту, когда дети начинают докапываться до истины.

— Знаю. Рано или поздно он узнает, от чьей руки пал его отец. Что ж, тогда и задумаемся над этим.

Внезапно стихшие было вопли раздались снова. Госпожа де Немур снова разволновалась.

— Должно же это, наконец, прекратиться! — вскричала она. — Немедленно распоряжусь, чтобы обеих фурий отвели к монахам-капуцинам и оставили там до завтра, уж там им придется помалкивать.

Мечась по гостиной, несчастная мать комкала платок, но не предпринимала никаких других действий. У Сильви появилось подозрение, что она боится дочерей.

— Хотите, я с ними потолкую? — предложила она как можно мягче.

— Вы и вправду согласны? — спросила Элизабет с надеждой.

— Что может мне помешать? Но сначала я хочу выяснить, где сейчас находится этот Комон. Уж не предстоит ли им скорая встреча с ним?

— Он — маркиз Пи… Нет, мне этого никогда не произнести! В общем, его называют Пеглен. Что касается встречи, то о ней не может быть и речи, он командует первой ротой молодцов со странными штуковинами, они ни на минуту не отходят от короля. Вы увидите его в Сен-Жан-де-Люз.

Сильви догадалась, что речь идет о личной охране короля, вооруженной бердышами с закорючками на конце. Эти гвардейцы окружали короля в бою, а на церемониях выступали перед ним по двое.

— Как все это странно! — откликнулась она. — Пойду, приведу их в чувство.

— Вы без труда их найдете, они живут там, где жили в детстве мы с вами.

Сильви не пришлось полагаться на память, она сразу увидела стайку служанок и гувернанток, сбежавшихся к двери, из-за которой доносился невообразимый шум, две сестрицы вознамерились, как видно, переломать всю мебель.

При приближении Сильви любопытные попятились. Стоило ей открыть дверь — из нее чуть было не угодила чашка, брошенная сильной рукой. Чашка со звоном разбилась о стену коридора. Взору Сильви предстало невообразимое зрелище, среди осколков, в которые здесь превратилось все бьющееся, от цветочных ваз до ночных горшков, среди перевернутой мебели и вспоротых перин старательно душили одна другую две девицы. Они так раскраснелись от натуги, так растрепали друг другу волосы и так изорвали одежду, что их немудрено было испугаться. Ледяной голос Сильви стал для них освежающим душем.

— Вот это зрелище! Жаль, что ненаглядный Пеглен не может им полюбоваться. Интересно, что он подумает, когда ему обо всем расскажут?

Драчуньи немедленно вскочили — оказалось, что младшая одолела в схватке старшую, — и вытянулись перед нежданной гостьей. Испуг не мог служить им оправданием. Старшая, Мария-Жанна-Батиста, именуемая мадемуазель де Немур, и младшая, Мария-Жанна-Элизабет, именуемая мадемуазель Амалией, присели в небрежном реверансе и завопили в один голос, не успев отдышаться:

— Госпожа герцогиня де Фонсом! Вы с ним увидитесь?

— Без всякого сомнения, его величество предложил мне место фрейлины при новой королеве. Завтра утром я отбываю в Сен-Жан-де-Люз. Рассказ о ваших проказах очень позабавит двор, а также главное заинтересованное лицо.

Не слушая протесты, она принесла из соседней туалетной комнаты два зеркальца и протянула их девушкам:

— Полюбуйтесь на себя! И потрудитесь объяснить, каким образом собираетесь стать от тумаков красивее.

Схватка оставила в целости роскошные рыжие волосы старшей и белокурые локоны младшей, голубые глаза тоже не пострадали, зато лица у обеих донельзя раскраснелись. Один взгляд в зеркало оказался полезнее долгих уговоров, обе дружно разрыдались и стали умолять гостью ничего не рассказывать… она знает, кому!