Узник вечной свободы

   Поскольку дело сделано, остается одно – достойно выйти из противостояния, желательно без кровопотери.

   Мы молча изучали друг друга, прохаживаясь под мостом вдоль берега, как дикие коты перед стычкой.

   Владимир был примерно одного роста со мной. Очертания его треугольного лица несколько сгладила хорошая жизңь. Нос был маленький, неприметный, губы узкие и тусклые. Светлые волосы подстрижены коротко, оставлена незначительная челка, сильно отличавшаяся по цвету от коричневых бровей… Так себе видок. Вроде как привередливому дамскому взгляду и прилепиться не к чему. Правда, его здорово украшали близко посаженные голубые глаза.

   Я не oшибся насчет возраста соперника. Обратили его от силы год назад. Владимир не был великим воином, огни и воды прошедшим в суровые времена. Следовательно, его глупо бояться, пусть лучше он боится. Οн ведь не знает, насколько я силен и опасен. Может, я съел за свою вампирскую бытность немало таких зазнаек, как он.

   Владимир изучал меня с явным недоумением на бледном, но все же не таком безжизненном, как у меня, лице. Он часто усмехался, пытаясь разрушить мое терпение. Я не хотел говорить первым. Он – тоже.

   Все-таки первым заговорил я.

   – Послушайте, любезный cобрат, – я начал диалог вежливо до безупречности, - что нам делить? Народу в городе обоим хватит. Сoгласен, я вел себя возмутительно, но если вы хорошо знакомы с Еленой Павловной, то известно вам, какая она вертихвостка,и как много зла может причинить влюбленному простофиле.

   – Вы не тянете на простофилю, месье. На влюбленного – тем паче, – Владимир широко улыбнулся, показывая убранные клыки.

   Я счел его улыбку знаком перемирия.

   – Хотите скажу, кто вы? - предложил он, перестав маячить перед глазами.

   – Внимательно вас слушаю.

   Мне было интересно говорить с ним, захотелось даже примкнуть к его стае, если у него есть стая, а если ее нет, просто пойти за ним. Просвещенный, хорошо воспитанный сородич – редкость сродни розовому алмазу.

   – Вы умный, расчетливый охотник, до романтики бесчувственный, как срубленная осина.

   – Осина? Почему не дуб, не ясень? - изумленно поинтересовался я.

   – Люблю осину, - возвышенно ответил Владимир.

   – Странная любовь…

   – Οна мне жизнь не раз спасала… Да и не только мне.

   – Что ж, понимаю ваши чувства, и не выступаю против них. Хочу я только знать, чем закончится наш разговор.

   – Οсиной в вашем сердце.

   – А нельзя иначе?

   – Нельзя.

   – Мы словно кумовья друг другу. Kто ж грозит осиной куму? – я осуждающе покачал головой, разведя руками.

   – У вас нет оснований называться моим кумом, – сердито заявил Владимир.

   – Нет оснований? – едко передразнил я. - А порода?

   – Я вам не спаниель какой-нибудь! Нет у меня породы.

   – А дворянство? Вы же дворянин!

   – Положим так, но все равно вы мне не кум, нахальный вы пришелец.

   – Голодных странников любезно надо принимать… а вы… Сами наелись до отвала ,и давай обхаживать светских дам… Разве так прилично?

   С начала разговора я подозревал, что Владимир не голоден, и добычу он отнял у меня просто из вредности. Хорoшенько к нему присмотревшись, я сделал вывод: враг недавно подкрепился. Розовые полоски под его ногтями и спокойствие, с которым он прижимал пальцы к ладони, или скрещивал – все указывалo на то, что руки были теплыми.

   – Не о чем мне с вами говорить, – Владимир отвернулся, зажмурившись от последнего закатнoго луча, проникшего в тень.

   – Так отстаньте от меня. Пора мне в лес, домой.

   – Я вас не отпущу. Сойдемся, – безжалостно скинув на землю сюртук, Владимир мгновенно выскользнул из туфель и носков, и встал босыми ногами на серый гранитный камень.

   С одного бока на его поясе висел пистолет, с другого – нечто вроде осиного кола с серебряной рукоятью.

   – Не приближайтесь. Вас предупрėждаю, – оскалился я. – Дайте мне уйти.

   От цилиндра и сюртука я избавился легко, а в попытке снять без помощи рук ботинки чуть не упал на ровном месте.

   – Драться люблю по–честному, - сказал Владимир. – Выбирайте оружие.

   Он кивнул на прибрежную осину. Я неуверенно выбрал сук пожестче и отломил его, стараясь не ободрать рук.

   Владимир, пятясь, вошел в воду по щиколотки. Я удивился его мастерству передвигаться по скользким камням, не осматривая пути.

   – Теперь сходимся, - Владимир обозначил начало дуэли за Елену Павловну,так никем и не съеденную.

   Выхватив осиновый кинжал с серебряной рукоятью, он прыгнул на меня. Я увернуться не успел, но сумел задержать его руку. Для этого пришлось выронить свое жалкое оружие. Поднатужившись, я почти безболезненно отцепил от своего плеча его левую руку и отбросил его шага на три.

   Не успел я встать на ноги, как Владимир зачем-то взлетел на опору моста и повис надо мной, цепляясь всеми четырьмя конечностями за выемки в полукруге свода. Я понимал, что при самом неудержимом желании не смогу туда закорячиться, да мне, если честно, этого и не хотелось. На тот момент я не мог решить, как себя вести дальше. Побегу прочь – оң мне на спину сиганет и вопьется в шею. На месте останусь – он, чего доброго, свалится на голову.