Узник вещего сна (СИ)

Тут пророк повернулся лицом к юноше, сбросил с себя капюшон и Хьюго вновь с ужасом увидел себя.

— Снимай повязку с глаза, — произнес Вестник.

— Зачем? — недоумевал Хьюго, неуклюже поднимаясь.

— Снимай, снимай.

Парень вновь послушался. Он стянул поношенную ткань, открыв миру белый глаз.

— За знания надо платить, — произнес Вестник и врезал ногой прямо в больной глаз.

Резкая боль обожгла часть лица и звезды замерцали перед глазами. Хьюго охнул и камнем полетел вниз. Так быстро, что ветер засвистел в ушах. Падая, парень видел, как смотрит на него с высоты размытая фигура Вестника. Он все так и стоял на своем облачке и взглядом провожал несчастного паренька, который вот-вот расшибется насмерть о бренную землицу.

Глава XVI

Дождь лил как из ведра, размывая обезлюдевший тракт. Из-за далеких холмов зловеще рокотал гром, там же плясала зарница. Лишь свет маленького придорожного трактира рассеивал ночную мглу. Это ветхое двухэтажное сооружение являлось своеобразным ориентиром для Хьюго и друзей, ибо только от него исходил свет людской жизни среди диких лесов и полей. Словно заблудшие мотыльки, путники спешили к теплу и уюту.

Все были уставшие и находились в весьма удрученном настроении. Особенно Юлиус и хельмгольдцы, которые ехали на взмыленных конях под проливным дождем. Лишь дорожные плащи с капюшонами служили им бесполезным утешением. Северяне, как и тропарь, сильно продрогли и желали лишь одного — согреться, ну, а потом пропустить по кружке пива. Хьюго, Тоден и Бёрт чувствовали себя комфортнее. Торговец прятался в кибитке, пытаясь отдаться сну, а юноши сидели на козлах под небольшим матерчатым навесом, который все же пропускал воду. Взгляд друзей был тяжелый. Такой взгляд бывает у человека, который остался наедине с собой и предается размышлениям о тяжести своей нелегкой судьбы. А Хьюго к тому же хранил в себе тайну тревожного сна и подбирал удобный момент, чтобы предупредить друзей.

— Пускай боги даруют бессмертие тому, кто построил здесь этот трактир, — пробормотал Мрак, потирая холодные руки.

— Это старый трактир, — сказал Юлиус. — Слышал, раньше здесь было небольшое селение, но из-за войн обезлюдело. А вот трактир остался. Правда, места здесь неспокойные.

— Это в каком смысле? — спросил Якуб.

— Ну…большой тракт рядом, — объяснял тропарь. — Много лихого люду, вроде нас, ошивается. Да и прошлое, как я уже сказал, у него весьма мрачное: одни битвы да трупы.

— Ну, без этого нынче никуда, — съехидничал Якуб.

Как только Хьюго спешился, нога его погрязла в сырой, размякшей словно каша, земле. Опустив голову, он увидел эту грязь, которая отражала всеобщее настроение.

Хельмгольдцы загнали скотину под ветхий навес, который скорее всего, служил подобием конюшни. Кибитку оставили рядом, наплевав на ценный товар. Бёрту теперь было все равно. Торговец всю дорогу молчал, стыдливо укрывая свой лик. Казалось, после смерти друга мировоззрение Бёрта сильно поменялось. Но честнее было бы сказать, что это нахлынула душевная скорбь, которая, как и все в этом мире, сотрется временем. Все прекрасно понимали чувства торговца, потому старались его не беспокоить. Лично у Хьюго были свои тревоги, терзавшие юношу целый день.

Когда вереница мрачных путников шлепала по грязи к крыльцу трактира, Хьюго дернул за плечо шагавшего перед ним Юлиуса. Тропарь обернулся, показав хмурое лицо.

— Был сон, — произнес Хьюго.

Сразу усекнув о чем речь, Юлиус кивнул.

— Давай хотя бы зайдем в трактир.

Трактир принял их, как родная мама. С теплом, с уютом и запахом еды. Но внутри было пусто. Ни души. Лишь трактирщик, охая спускался по лестнице. Очевидно, услышал приход гостей. Но его и так тревожное лицо выражало некое недоумение и испуг. Да и выглядел этот человек старым, хотя и сохранял плотную фигуру.

— Еды, хозяин, — пробасил Якуб, проходя в зал и усаживаясь за круглым дубовым столом.

— И пива, — добавил Мрак, следуя за своим другом.

Трактирщик стоял, словно статуя, наблюдая как гости разносят уличную грязь и скидывают с себя плащи, сапоги и прочую одежду.

— Что-то не так? — спросил Юлиус.

— А…да нет… — оживился хозяин и начал постепенно суетиться.

— А где же народ? — любопытствовал тропарь, выжимая одежду, таким образом, обнажив всем свой расчерченный шрамами торс.

— Так кто ж в такую погоду сподобится ехать? — разводил руками мужичок. — Правда, недавно совсем, пару господ в дорогу отправились, хоть я и говорил им, что худое это дело.

— А сам чего такой напуганный? — усмехнулся Мрак.

— Да, признаться, явление ваше меня и напугало, — ответил трактирщик, поглаживая седые бакенбарды. — Гости в час ночной уже не к добру, а вы еще и воины, как я погляжу.

— Не беспокойся, трактирщик, — произнес Якуб. — Мы не разбойники и не воры.

Юлиус продолжал наблюдать за пугливым хозяином, который уже начал готовить еду. Хьюго заметил этот спокойный изучающий взгляд. Таким же взглядом Юлиус когда-то смотрел и на него, когда Хьюго попал в Культ Вепря.