Узники Бастилии

По дороге к месту назначения Дюбюкуа услышал, что солдаты его полка арестовали шайку контрабандистов. Раздосадованный тем, что ему не пришлось принять участия в драке, Дюбюкуа неосторожно сказал в присутствии старосты деревни, где он остановился на ночлег, что, будь он начальником контрабандистов, солдатам пришлось бы несладко. Староста тотчас велел арестовать подозрительного говоруна. К несчастью для Дюбюкуа, при нем обнаружили некоторые бумаги, свидетельствующие о том, что он интересуется политикой, – в то время этого было достаточно, чтобы счесть человека преступником. К тому же благодаря своенравному характеру арестованного он за какой-нибудь час приобрел репутацию величайшего злодея.

С этого времени и начались его приключения или, точнее, злоключения. Конвой, сопровождавший Дюбюкуа в Париж, остановился для ночлега в Мелюне. Графа приковали за ногу к ножке кровати. Ночью, когда все заснули, арестант приподнял кровать и снял с ножки цепь. Никем не замеченный, он добрался до окна, но здесь случайно наступил на спящего сторожа. Солдат поднял тревогу, и Дюбюкуа схватили.

В Париже его сдали в форт Левек в качестве арестанта. После первого же допроса Дюбюкуа причислили к категории неисправимых и подвергли одиночному заключению. Предприимчивый узник решил бежать из форта во что бы то ни стало. Помещение, где он находился, примыкало к чердаку, в котором имелось слуховое окно. Ночью Дюбюкуа поджег дверь комнаты вокруг замка, выломал его и таким образом сумел выйти в коридор. Затем он поднялся на чердак, сделал из найденных там тюфяков длинную веревку и спустился с шестого этажа по стене, утыканной гвоздями. Когда он достиг земли, его одежда превратилась в лохмотья, и громкие насмешки мальчишек, сопровождавших его по улицам Парижа, только чудом не привлекли к нему внимания полиции.

Девять месяцев он скрывался в городе у друзей, посылая королю одно за другим прошения, в которых требовал расследования по своему делу; все они оставались без ответа. Наконец Дюбюкуа покинул Париж с намерением пробраться за границу, но в Ла-Фере был арестован по недоразумению: его приняли за другого. Не ожидая допроса, Дюбюкуа решил бежать из тюрьмы. Он благополучно пробрался на тюремную крышу, но, когда стал спускаться по кровельному желобу, одна женщина увидела его и подняла тревогу. Беглеца схватили и водворили на место. Тогда он вылез через отдушину в камере и бросился в ров, наполненный водой; однако та же самая женщина вновь оказалась рядом и вторично выдала его солдатам. На этот раз Дюбюкуа отправили в Бастилию, которая одна была достойна содержать такого арестанта.

В Бастилии его для исправления сначала подвергли одиночному заключению; на его содержание выделили ежедневно всего три ливра. (Это было время комендантства Бернавиля, когда-то служившего лакеем у маршала Бельфона.) После первого допроса его посадили в одну комнату с тремя другими заключенными, которых Дюбюкуа сразу же стал склонять к побегу. Но один из них выдал его, и Дюбюкуа снова очутился в одиночке, где, вероятно, и сгнил бы, если бы ему не пришла в голову удачная мысль разыграть роль умирающего. Испуганное тюремное начальство вновь перевело его в общие комнаты. Дюбюкуа сразу возвратился к прежнему плану, однако теперь он не спешил, решив тщательно подготовиться к побегу. Под различными предлогами переходя из камеры в камеру, он изучал их обстановку и приобретал знакомства среди заключенных.

Наконец он обосновался в одной комнате с ирландцем и немцем. Немец пришелся ему по душе, но ирландец положительно не нравился. Чтобы избавиться от него, Дюбюкуа так перессорил его с немцем, что дело между ними дошло до дуэли. Оружием были избраны ножницы, разломанные и прикрепленные к двум поленьям. Готовые к бою, противники встали в позицию, как вдруг Дюбюкуа поднял такой страшный крик, что прибежали тюремщики и развели дуэлянтов.

Дюбюкуа пожаловался на ирландца, называя его бешеным сумасбродом и требуя удалить его из комнаты. Надо сказать, что две недели назад он сообщил майору свое намерение обратить немца-еретика в истинную веру, поэтому тюремщики поспешно переселили ирландского буяна, мешающего душеспасительным беседам. Оказавшись с немцем с глазу на глаз, Дюбюкуа открыл ему свое намерение бежать и нашел в бароне Пекене (так звали немца) преданного помощника.

Сообща им удалось проломить отверстие на месте окна, заделанного в этой комнате по приказу предусмотрительного Бернавиля. Но барон неосторожно поделился планами побега с соседями на верхних и нижних этажах, с которыми он имел обыкновение разговаривать через каминную трубу. Среди них вновь оказался предатель, однако Дюбюкуа избежал наказания, объявив, что немец склонен к галлюцинациям. Все же их перевели в другую башню.