Узники крепости Бадабера

— Но я не переходил на сторону душманов. Меня взяли в плен! ― возмущенно воскликнул Андрей.

— Это не важно, ― отмахнулся Варсан. ― Главное, что ты здесь. Я буду с тобой откровенен: у тебя два пути. Один ― это подземелье Бадабера. То, что с тобой до сих пор происходило, только начало. Поверь, из Бадабера еще никто не выходил живым. И второй путь ― участие в телепрограмме, за что ― куча денег и гарантированный выезд в любую страну. Телекомпания берется это устроить за свой счет. Яне буду тебя торопить с ответом. Подумай хорошенько и завтра мне скажешь о своем решении. А чтобы думалось правильно, подойди к зеркалу. Вон там оно висит, ― показал Варсан на приоткрытую дверь, ведущую в другую комнату.

Сам не зная для чего, Андрей встал и направился к зеркалу. Увидев свое отражение, он отшатнулся: грязное, заросшее волосом, изможденное лицо, чернота под впалыми глазницами, кровавые прожилки на белках глаз, запекшаяся кровь под носом и разбитыми рас пухшими губами, лоб рассечен, волосы на голове местами прикипели к коже.

"Я ли это? Неужели в две недели можно сделать с человеком та- кое? ― ужаснулся Андрей. ― А что же будет дальше?".

— Не расстраивайся, ― хлопнул по плечу Андрея Варсан, ― под- лечим, подкормим… Ну, ладно, иди, а то парни из охраны заждались.

Когда Андрей уже выходил из комнаты, Варсан бросил ему вслед: ― Да, вот еще что… С тобой тут девушка в крепость была доставлена. Зарина Алмаиз. Как она тебе? Андрей замер в дверях, насторожился.

— Говорят, красавица. Я ее, к сожалению, не видел, но надеюсь познакомиться. Она тоже будет сниматься в телепрограмме.

2

На предложение американца Андрей отказался. Варсан все таким же бодрым, неунывающим тоном выразил сожаление и на прощание казал:

— Твой отказ — равносилен смерти. Что же, ты выбрал сам. Только учти, азиаты не только разрежут тебя на кусочки, но и заставят принять такие муки, которые Иисус Христос даже представить себе не мог. В глазах афганцев ты — захватчик, к тому же — неверный. Так что, твои муки будут для них наслаждением. Я не запугиваю тебя, но предупреждаю и оставляю шанс: когда смерть будет самым заветным твоим желанием, позови меня.

В тот же день Андрея посетил майор Кудратулла. Оглядев камеру, он, не отнимая от лица носового платка, через который дышал, прогундосил:

— Этому шурави здесь хорошо живется. Переведите его к Юнусу.

— Так он же сегодня…, — начал было 'переводчик, но майор его оборвал: — Я знаю! Такое соседство как раз для этого упрямого «шурави». Варсан предложил ему хорошую сделку, а он предпочел смерть. Глупый щенок, как и все русские, которых я видел.

Камера, в которую перевели Андрея, была больше прежней. Под самым потолком располагалось узкое, как щель, окошко, зарешеченное толстыми металлическими прутами, над мощной деревянной дверью в металлической сетке ярко горела лампочка.

Андрей огляделся. У стены неподвижно лежал человек со сложенными на груди руками. Его лицо было закрыто серой тряпкой. Подумав, что сокамерник спит, Андрей сел у противоположной стены и погрузился в раздумья. А подумать было над чем. Варсан нe шутил, а значит ему предстоит пройти через испытания, а, может, и принять смерть.

"Готов ли я для мученичества? — думал он. — Выдержу ли? И во имя чего все это? Может, Варсан прав и я не герой, а оккупант, и наш приход привел Афганистан к гражданской войне? Уже шестой год гибнут наши товарищи на этой бесплодной земле, на этих серых камнях, на дорогах, перевалах и конца этому не видно… Но я не хочу умирать! Жизнь так прекрасна, и это открываешь для себя только сейчас, когда за плечами стоит смерть. Что же делать? Согласиться на съемку — значит предать товарищей, отречься от всего, чем жил, о чем мечтал, а это означает предать Родину!".

Андрей остановил себя на мысли, что звучит все это как-то по- книжному, не искренне, не откровенно. Даже в мыслях он говорил так, как сказал бы на Комсомольском собрании. Андрей устало смежил веки и расслабился.

"Интересно, гасят когда-нибудь свет? Я просидел в камере немного, а эта чертова лампочка порядком надоела, мешает сосредоточиться, путает мысли…".

Вдруг он себя поймал на том, что сокамерника не слышно.

— Такого быть не может, — с тревогой выкрикнул Андрей и на коленях пополз к лежащему у стены человеку. Он осторожно тронул его руку и в ужасе отпрянул.

"Мертвяк! Меня посадили в одну камеру с покойником! Вот он — первый круг Дантова ада!".

К утру запах от разлагающегося тела стал усиливаться. Андрей неоднократно принимался бить кулаками, ногами в дверь, кричал, звал на помощь, но никто не приходил. До обеда он еще спасался тем, что, подпрыгнув и ухватившись за прутья решетки, пока хватало сил удерживаться в таком положении, дышал проникающим в камеру воздухом с улицы. Но вскоре и это перестало помогать. От вони внутренности выворачивало, спазмы настолько были сильны, что прерывали дыхание. Он слабел, все чаще и чаще носом шла кровь, временами терял сознание. Казалось, что смерть неминуема и она рядом.