Узники ненависти: когнитивная основа гнева, враждебности и насилия

Исследуя то, как действуют императивы во множестве разных контекстов, мы видим, что условности, нравы и обычаи играют полезную роль, влияя на (если не сказать «вызывая самоконтроль» у) людей и, в частности, на нас самих. Принятые в обществе правила поведения, будучи облечены в форму законов или оставаясь неписаными условностями, приличиями (тем, что «принято делать» или «как принято поступать»), формируют основу наших представлений о том, чего следует ждать от других. Многие из этих ожиданий возводятся в ранг требований и обязанностей: окружающие должны уважать наши интересы и преследуемые нами цели. И далее, наши персональные желания поднимаются на уровень того, на что мы имеем право: чтобы к нам относились по справедливости, честно, любезно и доброжелательно. Другие люди должны проявлять чуткость к нашим потребностям и чувствам. Правила типа «они должны», рассматриваемые как инструменты, необходимые для нашего личного выживания, становятся теми рычагами контроля за обстановкой, которые приобретают бо́льшую силу, чем те, что обусловливаются лишь предписаниями и запретами, закрепленными в законах. Фактически внутренние предписания заставляют нас влиять на окружающих с целью и в направлении нашей защиты, сотрудничества с нами, заботы о нас или даже принуждать их к этому.

Точно так же мы мотивированы налагать ограничения на других. Они – эти «другие» – не должны мешать нам, обманывать или отвергать нас, относиться к нам с неуважением, стремиться к контролю над нами, быть невнимательными и безответственными. Эти правила поведения на практике часто становятся каноническими, а их нарушения вызывают обиду, гнев или ярость, а также желание возмездия. Таким образом, социальные факторы, подталкивающие к желаемому поведению, которые потенциально могут быть полезны, могут и становиться абсолютными, экстремальными, жесткими, а следование им, как ни парадоксально, – наносить вред, больший, чем урон, предотвратить который они предназначены.

Эволюционная теория императивов

Почему императивы типа «до́лжно» и «не до́лжно» так сильны, что часто берут верх над другими, более адаптивными стратегиями, такими как стремление к сотрудничеству, переговорам или мягкому убеждению? Например, зацикленная на перфекционизме хозяйка может стремиться постоянно поддерживать идеальный порядок и девственную чистоту своего дома, хотя внутренняя сила, побуждающая и фактически принуждающая ее к этому, способна мешать гармоничным отношениям с супругом и детьми. В таких случаях обычно выясняется, что «долженствование» компенсирует страх столкнуться с неодобрением или собственное представление о своей некомпетентности и неумелости. Подобная форма того же процесса, только в чрезмерно преувеличенном виде, может быть отмечена при психических расстройствах. Экстремальные проявления действий этих императивов наблюдаются, например, у пациента, страдающего обсессивно-компульсивным расстройством, который бесконечно моет свои руки, движимый целью ни в коем случае не оказаться инфицированным невидимыми бактериями. Сила императивов «долженствования» также очевидна на примере пациента в состоянии депрессии, который из-за психического недуга, кажется, не способен ни на что, и поэтому постоянно ругает себя: «Я должен был быть в состоянии лучше выполнять мою работу в офисе (по дому)».

Чтобы обнаружить источники этих явлений, надо вернуться к анализу фундаментальных принципов, на основании которых формируются образ мышления, чувства и поведенческие модели нашего человеческого рода на протяжении веков. Похоже, наши мышление и поведение были, в основном, запрограммированы в процессе эволюции с целью обеспечить выживание наших далеких предков и их соответствие окружающей среде[92]. Очевидно, что, если бы эти предки не были успешны с точки зрения эволюции, наш род рано или поздно просто бы вымер. Адаптивная обработка информации является прелюдией к адаптивному поведению. Эти синхронизированные между собой модели мышления, ощущения, устремлений и поведения развивались и менялись, позволяя нашим прародителям справляться с главными вызовами, перед лицом которых они стояли: собственная защита от многочисленных опасностей, обретение ресурсов и поддержание благоприятствующих отношений с другими. Задействованные для решения этих проблем механизмы по большей мере носили автоматический и рефлекторный характер. Таким образом, заложенная в сознание от рождения программа, активированная, например, внезапным появлением огромного медведя гризли, практически одновременно вызовет восприятие серьезной угрозы (когнитивная реакция); переживание тревоги или паники (аффективная реакция); побуждение к бегству (мотивационная реакция) и фактический побег (поведенческая реакция). Следует ждать, что эти синхронизированные друг с другом механизмы в похожих обстоятельствах будут автоматически работать и сегодня.