Узор на снегу

Встав в очередь ожидающих регистрации, Лилиан принялась изучать план дома, который висел на стене за конторкой. Кто бы ни проектировал отель, он, несомненно, позаботился о том, чтобы удовлетворить любые возможные капризы постояльцев. Помимо различных гостиных, библиотеки и столовой, здесь были и банкетный зал с танцплощадкой, кинотеатр, гимнастический зал, сауна, бассейн, а также салон красоты, предлагавший всевозможные услуги — от маникюра до массажа.

Ах, она бы не отказалась от успокаивающего массажа прямо сейчас, чтобы привести в порядок мышцы, одеревеневшие после многочасового путешествия!

Пара перед конторкой отошла, уступив место Лилиан.

— Привет! — Служащая, молодая женщина, которую, судя по табличке на груди, звали Трейси, тепло улыбнулась ей и заглянула в список имен. — Давайте посмотрим. Вы, должно быть…

— Лилиан Моро.

— Ах да, конечно! Вы к нам прямо из Европы, верно? Добро пожаловать на Аляску! — Она снова посмотрела в список. — Поначалу мы зарезервировали для вас апартаменты здесь, в главном корпусе.

— Ну конечно, — сказала Лилиан, которой не понравилось слово «поначалу». Она едва вздремнула во время трансатлантического перелета, ее внутренние часы напрочь вышли из строя, и она не мылась с тех пор, как покинула Лозанну вчера днем. И обнаружить сейчас, что ей нет места в отеле, было бы невыносимо. — Именно таким было мое пожелание, когда я делала заказ шесть месяцев назад, через неделю я получила подтверждение из вашего офиса, что, несомненно, отражено в записях, и именно этот номер я рассчитываю получить сейчас.

Улыбка молодой служащей слегка поблекла.

— Да, конечно… но мы вынуждены предложить вам другую комнату. Она небольшая, но очень удобная. И потом, это всего лишь на одну или две ночи.

— У меня нет никакого желания втискиваться в меньшую комнату, и уж тем более — переезжать куда-то, когда вы сочтете это удобным. Я хочу, чтобы меня поселили в номер, который я заказала.

— Боюсь, это невозможно, — проговорила особа по имени Трейси. — Люди, занявшие его на прошлой неделе, еще не уехали.

— Тогда переселите в меньшую комнату их, — ответила Лилиан, не обращая внимания на слабый внутренний голосок, твердивший, что следует согласиться на предлагаемое и не устраивать скандала. Однако на собственном горьком опыте она поняла: если хочешь, чтобы другие относились к тебе с уважением, требуй только лучшего — от себя и для себя.

Несчастная Трейси покачала головой.

— Вы не понимаете, мисс Моро. Их не устроит комната. Это семья из четырех человек.

— Что за бред! — сердито воскликнула Лилиан.

— Какие-нибудь проблемы? — Голос, раздавшийся из-за ее плеча, был, напротив, бархатистым и сладким, как бельгийский шоколад.

— О, Тим! — Молодая служащая едва заметно вздохнула от облегчения. — Речь идет о номере Шеппардов. Мисс Моро немного расстроена из-за того, что он занят.

— Мисс Моро не просто расстроена, — поправила ее Лилиан, резко оборачиваясь к мужчине, бирка на груди которого извещала, что это Тимоти Эванс, управляющий курортом и человек, с которым она вела переговоры. — Она ужасно… огорчена…

Тимоти Эванс смотрел на нее с высоты своих более чем шести футов, его торс изящно сужался от впечатляюще широких плеч к стройным бедрам, густые темные волосы лишь на висках тронула легкая седина.

А что до его лица — о, именно оно заставило ее запнуться словно школьницу. Какие глаза: голубые, словно Неаполитанский залив в жаркий полдень, и холодные, отдаленные, как альпийские вершины в разгар зимы! Какой подбородок, какие скулы! А губы!..

Ее собственные моментально пересохли. Тимоти Эванс мог делать со своим ртом все, что ему заблагорассудится, — сурово поджимать его или позволить ему растянуться в сухой неодобрительной улыбке при виде мучений новой постоялицы, Но он никак не мог скрыть чувственного изгиба верхней губы, выдававшей в нем страстную натуру. Пламя таилось глубоко внутри, но не становилось от этого менее интенсивным.

— Я, разумеется, сожалею, что вы… — снова эта ироничная улыбка тронула его губы, — ужасно огорчены, но факт остается фактом: номер, на который вы претендуете, уже занят, поэтому, боюсь, у вас нет выбора и придется согласиться на замену, которую мы предлагаем… Если, конечно, вы не предпочтете спать снаружи, на снегу.

Перед глазами Лилиан возникла картина: раскрасневшаяся всклокоченная мать, с досадой кричит на восьмилетнего ребенка, нечаянно вторгшегося в тесную, пыльную гостиную: «Противная девчонка! Неужели не видишь, что мы репетируем? Такой чудесный вечер, а тебе нечем заняться? Иди погуляй!» Затем раздается стук закрываемой двери. И возникает неизбывный страх, охватывавший ее на темной полуночной улице…

Всплыв из глубин памяти, этот образ нашел брешь в ее броне и заставил болезненно отреагировать на уверенность Тимоти Эванса в том, что она покорно удовлетворится «утешительным» призом, который он соблаговолит ей швырнуть. Одарив его высокомерным взглядом, Лилиан сказала: