Узоры на коже

Уже третий час никак не удаётся с ней связаться, и это, признаться, бесит неимоверно. Куда она делась, почему телефон выключила? У меня сотни вопросов и ни одного ответа. Кажется, что застрял в тёмной комнате без окон и дверей и всё, что мне остаётся: биться бритым черепом о стены и тыкаться носом в углы. Никогда не чувствовал себя таким беспомощным, словно руки и ноги цекями связали — не пошевелиться. И ведь ни единой причины для этого нет, всего лишь Полина трубку не берёт, а сердце в груди о ребра колотится до боли.

— Не паникуй, — просит друг. — Мало ли чего… может, просто телефон разрядился.

— А на зарядку поставить не судьба? — Понимаю, что срываюсь на Филе, который уж точно такого не заслужил, но не могу сдержаться. Мне нужно выплеснуть всё, что внутри копошится, а иначе могу с катушек слететь.

— Ну, мало ли? — пожимает плечами, подходит к распахнутому окну и закуривает, глядя на панельные дома напротив, за окнами которых у каждого свои сокрушающие трагедии и невыносимые радости. — Хотя, если вспомнить тот момент, когда я сам вот так до своей Птички дозвониться пытался, а её в это время безумный Кир волок в счастливое будущее, накачав снотворным, то могу понять твоё состояние.

Только этих воспоминаний мне и не хватает.

— Мать твою, прекращай, без тебя тошно! — Луплю кулаком по столешнице, от чего по белой поверхности расползается трещина.

— Не порть мебель! Найдётся твоя Полина, просто не психуй.

Киваю, вдыхая прокуренный воздух, раздувая ноздри. Энергия бурлит по венам, несётся, бьёт в голову, от чего дурею. Мне срочно нужно куда-то поехать, выплеснуть дурь, проораться. Потому что слишком чётко понимаю, что оставь меня Поля — с ума сойду. Это почти смешно, но хоть смейся, хоть плачь — не перестанет быть правдой.

— Надо что-то делать, не могу здесь больше находиться, — бросаю и выхожу из комнаты, чтобы переодеться.

Когда несколько часов назад ушла Маша, а следом за ней примчался Фил, я разве что полотенце скинул и боксеры надел.

Нахожу в шкафу чистую майку, джинсы и через несколько мгновений уже готов отправиться хоть к чёрту на рога, лишь бы не сидеть на месте.

— Ты со мной? — спрашиваю, останавливаясь в дверях кухни. Фил всё ещё стоит, курит и пялится на что-то за окном.

— Ага, отпусти тебя одного, ещё убьёшь кого-нибудь случайно.

Тушит недокуренную сигарету в пепельнице и направляется следом, а я спиной чувствую его напряжение, что волнами вокруг растекается. Наверное, я сейчас и правда на психа смахиваю, раз Фил так напрягся, точно гепард перед прыжком, но мне плевать: главное, найти Полину, а всё остальное пусть ко всем чертям катится.

— Брэйн, держи себя в руках. — Фил хватает меня за плечо, держит мёртвой хваткой, точно бульдог и в глаза заглядывает.

Мы давно уже привыкли понимать друг друга без лишних слов — да они и не нужны нам. Смотрю в чёрные глаза друга, на его сведённые к переносице брови, сжатые скулы и осознаю, что пока он рядом, буду в порядке. Мои друзья — то немногое, что ещё держит на плаву, не даёт скатиться в бездну. Они одни способны вытащить из пропасти, всегда были только они, что бы ни случилось, но однажды появилась Полина, и теперь просто не знаю, как быть, если её рядом не будет. Наверное, я всё-таки долбаный романтик. Кто бы мог подумать?

— Я тебя понял, — киваю, но Фил не торопится отпускать меня. — Спасибо тебе.

— Не за что, — проговаривает медленно, осторожно, а сам взглядом по лицу блуждает, точно понять пытается, можно ли мне верить. — Куда сейчас?

— Единственное место, где могу попытаться найти её или хоть что-то узнать — родительский дом.

Филин ухмыляется, кивает и отпускает меня наконец. Когда рёв моторов оглушает, разгоняя зазевавшихся голубей, а привычная вибрация пульсирует под кожей, чётко понимаю: даже если меня под зад коленом попытаются вышвырнуть, не уйду оттуда, пока не узнаю, где Полина. Они меня ещё плохо знают.

* * *

Когда подъезжаем с Филом к дому родителей Полины, внутри лишь сосущая пустота. Выхватываю из кармана телефон в глупой надежде, что в дороге пропустил звонок, но нет — ни единого неотвеченного. Куда она делась? Какие новости хотела сообщить? Только догадываться и остаётся. Вдруг отец что-то ей наговорил, отговорил быть со мной, переубедил. Кто знает, что у этого придурка на уме.

— На абордаж брать будем? — ухмыляется Фил, потирая подбородок. — Если что, я готов.

— Ты на всё готов, — треплю его по плечу и осматриваюсь по сторонам. — За то тебя люблю и уважаю.

Филин смеётся и слезает с мотоцикла, а я продолжаю оглядываться. Вокруг тишь да гладь, ни единого прохожего, потому если придётся сносить ворота с петель, никто не помешает. Правда, могут полицию вызвать — вообще странно, что у такого, как Полин отец нет в доме охраны. Да я ведь с войной приходить не собирался. Главное — найти Полю, а всё остальное — до одного места.