Узурпатор

— Гвенил предупреждала, что это владения Эшера. Я чувствую… то же самое было в Высокой Крепости, когда Орда подошла под стены.

— Тогда уходим быстрее… — кьо поднялся и, обернувшись к воинам, крикнул:

— Как только лошади будут сыты — выступаем!

Вскоре тамурцы уже сидели в седлах. Кое-кто доедал свой ужин, не снимая перчаток. Лошади, похоже, испытывали столь же мало желания идти дальше, как и их всадники.

Тепшен подъехал к Кедрину и Уинетт.

— Держитесь ближе друг к другу — посоветовал он, поворачиваясь в седле, чтобы посмотреть, что происходит в хвосте колонны.

Сестра кивнула. Впрочем, они и так ехали бок о бок, то и дело задевая друг друга коленями. Лошади ускоряли шаг, стук подков отдавался гулким звоном. В ущелье было тихо, как в храме.

Уинетт вздохнула, и Кедрин почувствовал, как она берет его за руку. Обычно это означало, что ему стоит на что-то посмотреть, но сейчас прикосновение было иным. Когда зрение вернулось, Кедрин увидел, что она встревожена не на шутку.

— Что случилось?

Он произнес это так громко, что Тепшен обернулся.

— Слышите? — чуть слышно прошептала Уинетт. Ее глаза были устремлены на зубчатую кромку скал, и тревога сменилась ужасом.

— Слышим… что? — в голосе кьо звучало недоумение, но его рука уже сжимала рукоять меча. Гагатовые глаза проследили взгляд Сестры.

— Слышу… — Кедрин почувствовал, как сжимается горло, в его тоне сличался вопрос. — Смех.

— Смех безумца! — задыхаясь, подхватила Уинетт. — Тепшен! Отсюда надо бежать… и как можно скорее!

Уроженец востока не стал спорить и ждать доказательств. Он поднялся в стременах и крикнул коротко и зычно:

— Вперед!

Тамурцы, как один, послали коней в галоп, колотя их каблуками по крупам. Твердый перестук копыт множился, отскакивая от скал, и громом раскатывался по ущелью. Но жуткий смех, который поначалу казался лишь отголоском, становился все громче, перекрывая все другие звуки. Теперь каждый слышал его, и от этого хохота кровь застывала в жилах. Казалось, какое-то чудовище злорадно хохотало, кашляя и захлебываясь. Хохот перерастал в дикий рев, от него содрогались скалы. Безумный ужас затопил ущелье. Он катился по перевалу, словно горный поток, колотясь о каменные стены. Кедрин выпустил руку Уинетт. Лошади неслись вперед, словно надеялись укрыться от этого хохота.

Казалось, этот звук уже не может стать громче, но он все нарастал. Он уже не просто колотил по барабанным перепонкам — он сжимал мозг, наполняя голову непрерывным гулом. Люди еще сопротивлялись панике, но лошади, охваченные безумием, мчались во весь опор, прижав уши и закатив глаза, все в пене. Звуки слились в непрерывный гул, от которого дрожал воздух. Казалось, напор оглушительного грохота прогибает скалы, и ущелье превращается в пульсирующую трубу. Сзади кто-то из всадников предостерегающе крикнул. Уинетт обернулась. Каменные стены не прогибались — наоборот, словно взрывались изнутри. Огромные валуны и комья слежавшегося снега с грохотом катились в ущелье.

— Что это? — прокричал Кедрин.

— Спасайся!

Кедрин почти не разобрал ее слов, но понял, что она предупреждает об опасности. То, что он услышал потом, было красноречивее всяких доказательств. Волна оглушительного грохота покатилась по перевалу. Кедрин что есть силы ударил скакуна каблуками. Впрочем, вороного можно было не подгонять. Рядом скакала Уинетт, чуть впереди гнал своего серого Тепшен. Кьо потерял шапку, косичка беспорядочно болталась и то и дело ударяла по лицу, когда он оборачивался назад.

Казалось, от звуков этого бешеного хохота содрогаются все Лозины. Верхушки скал ломались, гигантские глыбы, словно куски крепостной стены, разбитой тараном, с грохотом катились вниз в облаке снежной пыли. Черные скалы, небо, солнце — все потонуло в белой мгле. Казалось, спереди и сзади рушатся, смыкаясь, гигантские кулисы. Воздух наполнился крутящейся снежной взвесью. Какое-то время еще можно было разобрать несущихся впереди всадников. Те, кто был сзади, уже исчезли в неистовой круговерти. Впервые за много лет кьо почувствовал ужас: прямо на них, рассыпаясь на куски, падал огромный каменный столб. Миг — и снежное облако скрыло все. Тепшену показалось, что он видит два силуэта, похожие на фигуры в саванах. Потом лавина с неукротимой яростью поглотила всадников и лошадей. Глаза запорошило снегом. Моргая изо всех сил, кьо уже не погонял коня — он знал, что скакун сумеет найти дорогу. Только бы уцелел Кедрин — волей Госпожи или каких угодно высших сил. Это единственное, на что можно надеяться. Чтобы он выбрался из этой мешанины снега и камня.

Казалось, лавина движется вместе с ними, стремясь во что бы то не стало похоронить их под собой. В белесой круговерти было невозможно что-либо разглядеть. Иногда лошади натыкались одна на другую, но глаз не успевал ничего разобрать. Оглохшие от рева обвала, они даже не пытались переговариваться и лишь погоняли обезумевших скакунов. Земля под копытами лошадей дрожала, словно тоже была охвачена безотчетным ужасом.