Узурпаторы и самозванцы «степных империй». История тюркомонгольских государств в переворотах, мятежах и иностранных завоеваниях

Регентство Шигая — случай довольно редкий в тюрко-монгольских государствах и исключительный в истории казахских ханств. Сам институт регентства в «степных империях» был достаточно распространен, однако весьма редко регентами при малолетних ханах являлись их родственники-Чингизиды, поскольку и сами имели право на трон. Обладание статусом регента давало им значительный «административный ресурс» в борьбе за ханский трон[451] — достаточно вспомнить примеры Тулуя, оттягивавшего избрание в ханы Монгольской империи своего брата Угедэя, или монгольского царевича Барс-Болада, который в первой половине XVI в. объявил себя правителем до совершеннолетия своего племянника Боди-Алаг-хана и сохранял регентские полномочия, пока законному монарху не исполнилось, по некоторым сведениям, сорок с лишним лет[452]! В связи с этим легко можно понять, почему чаще всего регентами при малолетних правителях назначались либо представительницы ханского семейства (бабки, матери, тетки юных ханов), либо же сановники нечингизидского происхождения, которые не могли претендовать на престол Чингизидов.

На протяжении всего своего регентства Шигай боролся за ханский титул, используя все доступные ему средства: созывал курултай для своего избрания, обращался к российским имперским властям, даже обвинял своего племянника Джангира в самовольном присвоении ханских прерогатив, чтобы тот был лишен права занимать трон[453]. Однако все его попытки оказались неудачны, и, когда Джангир в 1822 г. прибыл в ханство, чтобы вступить в права наследования, Шигай не имел достаточно влияния, чтобы противостоять ему.

Однако он не пожелал сдаваться, несмотря на то что Джангир был возведен в ханы волеизъявлением императора Александра I Шигай решил противопоставить воле сюзерена старинные правовые традиции Чингизидов и, апеллируя к тому, что был избран в ханы на курултае, обратился на суд к Ширгази, хану Младшего жуза[454]. Однако Джангир, чтобы не проиграть дяде, поступил точно так же. Впрочем, Ширгази, которому самому оставалось уже буквально несколько месяцев до отставки (в результате реформы 1824 г., упразднившей ханскую власть в Младшем жузе), не смог решить их спора. Сначала он выдал представителям Шигая документ о том, что не будет ему препятствовать добиваться ханского титула, затем выдал аналогичный документ и представителям Джангира. А чуть позже, чтобы его не обвинили в двоедушии, издал третий акт, в котором прямо заявлял, что не будет препятствовать обоим претендентам добиваться желаемого ханского титула[455].

В результате конечное решение осталось за имперскими властями. Проведя расследование в Букеевской Орде, представители российской администрации установили, что Шигай подделал ряд документов относительно обвинений против Джангира и поддержки знатью его самого. Поэтому в июне 1823 г. высочайшей грамотой Джангир был официально признан ханом Внутренней Орды.

Данный случай привлек наше внимание несколько противоречивым статусом Шигай-султана. Он был признан российскими властями как регент, т. е. являлся вполне легитимным временным правителем ханства, и даже самому законному хану Джангиру было предписано повиноваться ему и выказывать уважение[456]. Однако когда Шигай попытался расширить свои полномочия и организовать свое избрание в ханы — в соответствии с чингизидскими традициями, но вопреки воле имперских властей, — его действия в стали рассматриваться уже как некое подобие узурпации, что и послужило поводом для его отстранения от власти даже в качестве регента.

Двойное подданство казахских ханов в XVIII–XIX вв

Российская политика в Казахстане нередко вызывала недовольство влиятельных казахских султанов, которые имели все основания считаться наиболее легитимными претендентами на трон, но по той или иной причине не получали одобрения российских — властей — как это описывалось выше. В результате в Казахстане появились правители, которые принимали ханскую инвеституру от одних иностранных правителей, юридически являясь вассалами других. Т. е. российские вассалы, в глазах официального сюзерена имевшие статус всего лишь султанов, могли рассчитывать на признание в ханском достоинстве со стороны Китая (империи Цин) или же монархов среднеазиатских ханств, которые с радостью шли на такой шаг, желая дестабилизировать политическую обстановку в центральноазиатских владениях Российской империи.

Так, китайская империя Цин формально врагом России не являлась, однако между двумя державами существовало соперничество в отношении ряда центральноазиатских владений, включая и казахские жузы (в особенности Старший). Обе империи старались не давать друг другу повода для открытия военных действий, и некоторые казахские претенденты на трон этим пользовались.