Узы крови

— Они скажут, что твое колдовство заставило его вожделеть тебя. Это докажет его правдивость, а не твою, потому что все знают, как Черный Змей любит женщину, которая взяла его, когда он был пленником, чтобы он не умер.

Пение послышалось снова, громче и ближе.

— Хе-а, хе-а, хе-а, хе-а!

Из-за угла дома советов выбежали шесть странных созданий. У них были человеческие тела, разрисованные краской сложным узором. Их пах был едва прикрыт узкой полоской шкуры, спины защищены рваными и истертыми оленьими шкурами. Но у них оказались лица демонов — большие маски из коры можжевельника: клювообразные носы, намалеванные огромные глаза, орущие рты с выкаченным из угла розовым языком. Всю образину наискось перечеркивали глубокие черные борозды. По обе стороны маски на плечи свисали длинные рыжие космы — как показалось Анне, настоящие волосы. В правой руке каждый сжимал погремушку, изготовленную из панциря черепахи.

— Гагоза, — сказала Гака. — Ложные Лица. Охотники на демонов.

Мужчины в масках приблизились, двигаясь почти в ногу и потрясая погремушками. Гака отошла в сторону, а мужчины выстроились в круг и начали плясать вокруг клетки, двигаясь сначала в одну сторону, потом в другую. Сделав три оборота, они остановились, опустив маски. Нарисованные глаза изучающе уставились на пленницу. А потом Ложное Лицо, стоявший ближе всех, ударил по клетке рядом с головой Анны своей погремушкой. Остальные тут же окружили клетку и вытащили колья, которыми это сооружение было прикреплено к земле. Когда был извлечен последний, они отбросили клетку в сторону. Мускулистые разрисованные руки потянулись к девушке, заставили ее встать. Двое крепко ухватили ее за плечи. И Анну поволокли через деревню. Но никто не вышел посмотреть, и открытое пространство перед главными воротами, где должна была бы стоять толпа, оказалось пустым. Там ждали двое — юноши, которых Анна помнила по дому Гаки; оба были ее внуками.

Старухе трудно было не отставать от охотников на демонов. Теперь она с облегчением опустилась в плетеное кресло, которое подставили ей внуки.

— Я поднимусь следом. Они отведут тебя на игровое поле. Деревня переполнена теми, кто бежал из сожженных поселков. Это единственное место, где смогут смотреть все.

Анна едва расслышала последние слова. Мужчины побежали, заставляя ее ноги волочиться по земле. Они сменяли друг друга, когда очередная пара носильщиков уставала.

Эта смена происходила чаще на подъеме по скалам, особенно ближе к вершине. Те, кто не нес пленницу, снова начали петь:

— Хе-а, хе-а, хе-а, хе-а!

Когда они приблизились к вершине скал, Анна услышала, как пение эхом доносится сверху. А потом она поняла, что это — не эхо, а голоса всех тахонтенратов, ожидающих появления ведьмы.

Огромный круг зрителей был тройным: дети и старики сидели в первом ряду, женщины стояли позади них, а мужчины расположились дальше всех. Когда Анна появилась из-под тенистого дуба, на котором прятались они с Тагаем, поднялся настоящий рев, который не смолкал, пока цепь размыкалась, чтобы впустить обвиняемую в круг. Ложные Лица внесли Анну в центр круга, бросили ее там — и все, кроме одного, отошли, присев на корточки перед рядом старейшин, сидевших рядом плотной группой человек из сорока.

Анна попыталась встать, повернуться к ним, но ее ноги ослабели после ночи, проведенной в клетке, и она упала на одно колено. Единственный из Ложных Лиц, оставшийся рядом с ней, принялся танцевать вокруг пленницы, то высоко поднимая свою погремушку из черепахового панциря, то опуская ее к самой земле. Он перепрыгивал с одной ноги на другую, поворачивался полукругами — и постепенно придвигался к обвиненной все ближе. Анна старалась смотреть прямо в его нарисованное лицо, чтобы показать, что не боится его, но он не задерживался на одном месте, то и дело наклоняя лицо к разным частям ее тела, карикатурно принюхиваясь огромным носом и испуская вздохи отвращения.

Анна следовала за ним по кругу, поворачиваясь на колене. Позади Ложного Лица, со стороны скал, толпа снова расступилась, и в круг внесли Гаку. Ее опустили на землю в плетеном кресле. Старая женщина с трудом встала, опираясь на руку одного из внуков, который помог бабушке пройти к Анне. При ее приближении Ложное Лицо отвернулся, продолжая демонстрировать крайнее омерзение.

— Ты не скажешь ему, что от него пахло бы так же, если бы он провел ночь в клетке для собак? — прошипела Анна Гаке.

— Тише, дитя. Слушай.

Гака смотрела куда-то мимо нее.