Узы крови

— Хах! — насмешливо воскликнул Франсуа. — Великолепно! Тоже мне откровение! С таким же успехом, отец, ты бы мог обратиться к какому-нибудь лавочнику в торговом переулке.

— Дорогой кузен, — обратился я к нему. Его явно это покоробило. Вон как скривился. — Вы зря недооцениваете аналитические способности лавочников. Эти люди ежедневно следят за происходящим в родном королевстве и в мире. Если они не будут держать руку на пульсе, их дело зачахнет.

— Отец! — скривился Франсуа. — Это просто смешно. Что может знать лавочник о политике?

Генрих проигнорировал слова сына. Кстати, во взгляде герцогини я заметил веселые искорки. Бьюсь об заклад, она не самого высокого мнения о своих племянниках.

— Макс! — улыбаясь, обратилась ко мне Ивелин. — Ну же! Парируй! Что может знать о политике простой лавочник?

— Очень многое, — ответил я. — Скажу больше, вам бы, дорогая кузина, стоило взять у одного из них несколько уроков.

— Боюсь, батюшка будет против, — хихикнула Ивелин.

— Хорошо, тогда позвольте я объясню свою мысль на простом примере.

Франсуа громко фыркнул. А Габриель снисходительно усмехнулся.

— Для примера давайте возьмем… кхм… — я демонстративно осмотрел стол и указал пальцем на маленькое фарфоровое блюдце. — Вот хотя бы это…

— Блюдце? — спросила Ивелин.

— Да, — кивнул я. — Из чего оно сделано?

— Это фарфор.

— Верно, — кивнул я. — А если быть точным — оно сделано из белой глины. Которую добывают на севере. В графстве де Лузиньян.

— К чему все это говоришь? — не вытерпел Франсуа. — И как это связано с лавочником?

— Напрямую, — ответил я. — Лавочник торгует этим фарфором.

— О, боги! — покачал головой кузен. К слову, его родители и тетка не вмешивались. Они внимательно меня слушали.

— Макс, какая связь между фарфором, войной, принцем Луи и дочерью конунга? — спросила Ивелин.

— Правильный вопрос, милая кузина, — улыбнулся я в ответ и взял в руки легкое блюдце. — Сейчас, предположим, лавочник и другие продавцы фарфора продают такие блюдца по одной кроне за штуку. А теперь представьте, что они узнают о набегах нортландцев на северные провинции, в том числе и на графство де Лузиньян. Что произойдёт с ценой на фарфор?

— Она повысится! — тут же ответила Ивелин. — Добыча белой глины из-за набегов прекратится! И производство фарфора со временем остановится!

— Верно, — кивнул я. — Видите? Все взаимосвязано. А теперь еще один вопрос. Что произойдет, когда граф де Лузиньян и другие северные графы узнают, что их провинции безнаказанно грабят нортландцы?

— Они поспешат со своими дружинами домой, чтобы защитить свои дома и семьи, — быстро ответила Ивелин.

— И тем самым очень сильно ослабят королевскую армию, — добавил я. — А ведь у нас война с Аталией.

— Хотите сказать, что его величество хочет женить своего сына на дочери конунга, чтобы обезопасить северные рубежи? — задумчиво спросила Ивелин.

— Именно это я и хочу сказать. Если бы не война с Аталией и не огромный риск ослабить королевскую армию, его величество вряд ли бы принял такое решение.

Некоторое время сидящие за столом молча переглядывались. Тишину нарушил Генрих.

— Франсуа, — насмешливо обратился он к сыну. — А что, если я воспользуюсь советом твоего кузена и отправлю тебя в обучение к какому-нибудь лавочнику?

Глава 11

На удивление, колкость графа осталась без ответа. Я было приготовился выслушать гневно-обиженный спич Франсуа, но кузен сидел молча, словно воды в рот набрал, как, собственно, и все семейство. По всей видимости, подобный тон Генриха всем уже был знаком и, несмотря на некие шутливые нотки, был далек от веселого.

Все молчали, но эмоции сидящих за столом легко читались на их лицах. Франсуа, которому было предложено пройти обучение у лавочника, казалось, вот-вот хватит удар. Его лицо было пунцовым, а на глаза навернулись слезы. Его брат, сидевший рядом, судя по движению его плеча, под столом держал младшего братишку за руку. Со стороны эта картина смотрелась трогательно и так… Многообещающе для меня.

Сегодня я осознал простую вещь. Если вдруг по какой-то причине глава клана де Грамон навсегда исчезнет, семейка Макса останется без защиты. Судя по мрачным и подозрительным взглядам, что бросал изредка на меня и на Валери Генрих, он прекрасно понимал это. И, конечно, он понимал, что его капризные и избалованные сыновья, как потенциальные главы рода, только ослабят и без того растерявший влияние клан.

Единственная, на мой взгляд, кто могла заменить Генриха, это его сестра, герцогиня дю Белле. Одинокая, бездетная, полностью сконцентрировавшая все свое внимание на усилении де Грамонов, она не даст погибнуть клану. Но и она не бессмертна.

Взгляды Жанны дю Белле, бросаемые в мою сторону, мне особенно не нравились. Своим змеиным взглядом она, не моргая, следила за каждым моим движением и каждой моей эмоцией.

В общем, старейшины рода де Грамон каждый по-своему явно пытались разглядеть во мне угрозу. Не удивлюсь, если узнаю, что папашу Макса эти двое топили вместе.