Узы крови

До пресс-конференции Лайла Лаваллета оставалось пятнадцать минут, и две дюжины только что прибывших репортеров, операторов и фотографов бродили вокруг, гадая, что под оберткой.

– Тачка, что ж еще! Не позвал же нас Лаваллет, чтоб продемонстрировать холодильник!

– Угу. Его ранили несколько дней назад, а прошлой ночью убили еще и Мэнгена. Чего доброго, под этой штучкой – взвод автоматчиков, и они разнесут нас в клочья.

– Надеюсь, начнут с тебя, – предположил первый репортер. – Скорее все-таки машина, но одно точно – запашок от нее – мерзостный.

– А я думал, мне кажется, – сказал другой. – Может, это от работяг?

– Что ты сказал, мерзавец? – возмутился один из рабочих.

Их было четверо, они гнездились на верху упаковки, пытаясь соорудить из широкой зеленой ленты идеально правильный бант-цветок.

– Ничего, – нервно ответил репортер. – Ничего не сказал.

– Мы вот-вот сами задохнемся от этой тухлятины, – скривился рабочий. И нравится нам тут не больше, чем вам.

– Будто рядом с помойкой стоишь, – пожаловался еще один журналист.

– Ладно, не трави душу. Эй, сдвинь там еще на четверть дюйма! Нормально.

– Рабочий взял радиотелефон, спросил в трубку:

– Ну как?

Над стоянкой появился вертолет. Ответный голос из трубки донесся даже до репортеров:

– Блеск. Теперь закрепляйте.

Рабочие принялись приклеивать бант клейкой лентой.

– Черт бы побрал Лаваллета с его прибамбасами, – пробормотал кто-то из них.

– А чего б вы ждали от Непризнанного Гения Автоиндустрии? – спросил кто-то из репортеров.

– Ну уж не вонючих сюрпризов, – сказал один рабочий.

– И чадящих машин, – прибавил второй.

Лайл Лаваллет, между тем, наблюдал за происходящим из окна высотного здания «Дайнакар индастриз». Чувствовал он себя хорошо, ибо знал, что хорошо выглядит. Новый корсаж для беременных, разработанный в Европе, еще на полдюйма уменьшил его талию.

Личный консультант по внешнему виду, который в «Дайнакар индастриз» числился координатором по дизайну, только что сделал ему омолаживающую маску и к тому же нашел способ приклеить тот непокорный волос, который так взволновал Лаваллета тремя днями раньше, к другому волосу, так что теперь тому уж не выбиться и не смутить хозяина в самый неподходящий момент.

– Чудненько, – бормотал Лаваллет. – Пресса почти вся собралась. Миллис и Ривелл здесь? – обратился он к мисс Блейз.

Его секретарша сегодня была в умопомрачительно облегающем свитере цвета фуксии. Сначала, впрочем, она была в красном, но Лаваллет заставил ее сменить свитер, потому что сам он был в оранжевом галстуке и, на его взгляд, сочетание получалось кричащим. Переодеться проблемы не составляло, поскольку Лаваллет настоял на том, чтобы мисс Блейз всегда держала в офисе дюжину разноцветных свитеров на радость забредшим на огонек репортерам.

– Мистер Ривелл и мистер Миллис еще не приехали, – ответила секретарша.

– Но я позвонила в их офисы, и там сказали, что они уже в пути.

– О'кей. Я боялся, что они дадут отбой – из-за того, что вчера убили Мэнгена.

– Нет, едут, – сказала мисс Блейз.

– О'кей. Пожалуйста, встретьте их внизу и усадите на помосте.

– Хорошо. Какие-нибудь специальные места, мистер Лаваллет?

– Да. С левой стороны.

– Для этого есть причина? – поинтересовалась секретарша.

– Еще бы, – улыбнулся Лаваллет. – Туда ветер дует.

* * *

– Ну и в местечко ты меня привел! – присвистнул Римо.

– Никто не просил тебя составлять мне компанию, – проворчал Чиун.

– Воняет, как на городской свалке.

– Это потому, что собралось столько белых, – съязвил Чиун. – Я уже давно заметил это их свойство.

– А с чего это мы явились на автозавод? «Дайнакар индастриз». Сроду о таком не слышал.

– Я здесь потому, что это мой долг, – сказал Чиун. – Ты – потому, что ты репей.

У входа на стоянку их остановил охранник в форме и, протянув им картонку с прикрепленным к ней списком гостей, попросил пометить свои имена.

Чиун просмотрел список сверху вниз, потом снизу вверх, поставил крестик у какого-то имени, вернул бумагу охраннику и прошел в открытые ворота.

Охранник поглядел на имя, потом на Чиуна, потом опять на имя.

– Что-то не слишком он похож на Роберта Редфорда, – сказал он.

– Грим, – объяснил Римо, – он сейчас без грима.

Охранник понимающе кивнул и протянул список Римо. Тот проглядел его и в самом низу увидел аккуратно напечатанным свое собственное имя: РИМО УИЛЬЯМС.

Рядом с ним стоял крестик.

– Меня кто-то уже отметил.

– Ну? Дайте-ка посмотреть. Где?

– Вот. Римо Уильямс. Это я. Видите? А рядом крестик.

Охранник пожал плечами:

– Ну и что мне теперь делать? Знаете, по идее, каждый, кто приходит, должен сам пометить свое имя. Так что теперь я не вправе впустить вас, пока вы не сделаете пометку в списке. Такая здесь система, и наш долг придерживаться ее.

– Что за вопрос! – сказал Римо. – Я – само понимание.

Взял список, поставил крестик и прошел в ворота.

Охранник взглянул на имя и крикнул вслед:

– Рад вас видеть, мисс Уотерс! Всегда смотрю вашу передачу!