Узы крови

Последние слова только усилили ужас Шарля. Опыт научил его: чем великодушнее казалась Элена, тем опаснее она была. Шарль не смел поднять на нее глаз. Что она от него потребует? Что-нибудь явно чудовищное.

Элена обернулась к Пьеру Ришару.

– Пока я не решу, что делать, никто не должен знать об этом деле.

– Конечно, конечно, мадам Рофф-Мартель, все будет, как вы пожелаете, – затараторил тот, с надеждой поглядывая на дверь. – А теперь могу я?

Элена кивнула, и Пьер Ришар пулей вылетел из комнаты.

Проводив его взглядом, Элена повернулась к своему мужу. Она почти физически ощущала его страх. И кое-что еще. Запах мочи. Она улыбнулась. Он наделал в штаны от страха. Она его отлично проучила! Элена была довольна Шарлем. Она сделала правильный выбор. Приручив Шарля, превратила его в свою домашнюю собачонку. Новаторские идеи, принесенные Шарлем в «Рофф и сыновья», были блестящи, но все они исходили от Элены. Через своего мужа она руководила только небольшой частью концерна, но теперь этого ей было недостаточно. Она была Рофф. И очень богата. Предыдущие браки сделали ее еще богаче. Но не деньги интересовали ее. Она хотела стоять во главе концерна. На деньги под свои акции она планировала выкупить акции некоторых других пайщиков. И по этому поводу вела с ними переговоры. Они даже договорились создать особую группу, владеющую контрольным пакетом акций. Но сначала Сэм, а теперь вот Элизабет встали на пути ее замысла. В планы Элены вовсе не входило позволить Элизабет или кому-либо еще помешать ей осуществить свою идею. Она натравит на нее Шарля. А если дело не выгорит, он станет и козлом отпущения.

Однако сейчас он должен быть наказан за свой petite revolte, маленький бунт. Глядя ему прямо в глаза, она сказала:

– Никто не смеет обкрадывать меня, Шарль. Никто. Тебе каюк. Если я не пожелаю тебя спасти.

Он сидел, молчал, ненавидел ее и боялся. Она подошла к нему вплотную, чиркнув бедрами по его лицу.

– А ты бы хотел, чтобы я спасла тебя, Шарль? – вкрадчиво спросила она.

– Да, – ответил он хрипло.

Краем глаза Шарль увидел, что она снимает с себя юбку, и подумал: «О боже! Только не сейчас!»

– Тогда слушай, что скажу. Концерн «Рофф и сыновья» должен стать моим. Я хочу владеть контрольным пакетом акций.

Он поднял на нее страдальческий взгляд и сказал:

– Ты же знаешь, что Элизабет против свободной продажи акций.

Элена уже выскользнула из блузки и трусиков. Застыла перед ним в своей звериной наготе, сухопарая, прелестная, с агрессивно торчащими твердыми сосками.

– Так заставь ее согласиться. Или отсиди двадцать лет в тюрьме. Но не волнуйся, я подскажу тебе, как это сделать. А сейчас иди ко мне, Шарль.

30

На следующее утро в десять часов в кабинете у Элизабет раздался телефонный звонок. Звонил Эмиль Джипли. Она оставила ему номер своего личного телефона, чтобы никому не было известно, о чем они говорят.

– Мне необходимо срочно повидаться с вами.

Голос в трубке был взволнованным.

– Буду у вас через пятнадцать минут.

Кейт Эрлинг с удивлением взглянула на одетую в пальто Элизабет.

– Но у вас назначена встреча в…

– В течение часа никого принимать не буду, – сказала Элизабет и вышла из приемной.

Перед входом в отдел разработок вооруженный охранник внимательно проверил у Элизабет пропуск.

– Последняя дверь налево, мисс Рофф.

Джипли в лаборатории был один. Он весь так и светился от радостного возбуждения.

– Вчера ночью закончил опыты. Оно работает. Энзимы полностью блокируют процессы старения. Идите сюда.

Он подвел ее к клетке, в которой находилось четыре энергичных, подвижных, исполненных жизненных сил кролика. Рядом с этой клеткой находилась другая такая же с четырьмя кроликами, но эти были потише и на вид явно постарше первых.

– Это пятисотое поколение, выросшее на подкормке энзимами, – сказал Джипли.

Элизабет застыла у клетки.

– Выглядят они вполне здоровыми.

Джипли улыбнулся.

– Это только часть контрольной группы. – Он провел рукой в сторону другой клетки. – А эти возрастом постарше.

Элизабет во все глаза смотрела на энергичных кроликов, которые ни на минуту не оставались спокойными, резвясь и прыгая по клетке, словно были крольчатами, а не взрослыми кроликами, и не верила собственным глазам.

– Их жизненный цикл по сравнению с жизнью других кроликов длиннее в пропорции три к одному, – сказал Джипли.

В применении к людям эта пропорция поражала. Она едва сдерживала волнение.

– Когда? Как скоро вы сможете приступить к испытаниям препарата в клинических условиях?

– Как только обобщу полученные результаты. После этого, думаю, в течение трех, ну самое крайнее, четырех недель.

– Эмиль, ради бога, ни с кем не обсуждайте эти данные, – предупредила его Элизабет.

Эмиль Джипли согласно кивнул.

– Я понимаю, мисс Рофф. Да мне и не с кем их обсуждать – я кустарь-одиночка.