Узы крови (СИ)

Вильгельма тоже постигла неудача: Гектор умышленно поддавался, незаметно заманивая жертву на изгиб двух крыш. Дождавшись подходящего момента, он ударил соперника по ногам, подталкивая к самой большой ошибке. Боевой молот, крушивший всех подряд, не выдержал такого напора. Как и его хозяин. Баратеон, лишенный оружия, повалился к ногам своего предполагаемого убийцы.

– И это все, на что ты способен? – едко осведомился Трант, не торопясь убивать свою основную проблему. Тогда Олень осознал, что это, возможно, правда. Силы покинули его некогда могучее тело. Обернувшись, он увидел поверженного Льва, истекающего кровью. – Это все, на что ты способен?! – заорал Висельник, ударяя лорда сапогом по лицу. В ту же минуту внезапно опомнившийся первородный увернулся от грозящего ему толчка и навалился на противника всем своим весом. – Смотри на меня! Ты обязан смотреть мне в глаза, когда я говорю с тобой! – он вновь ударил проигравшего, но на сей раз – сильнее. – Так где же теперь великий выживший сынок Бернарда? А? Я хочу его видеть! Давай. Или это все?

Сохатый, будучи не в состоянии пошевелиться, все же нашел в себе силы вытащить маленький кинжал из ножен на бедре.

– И это все?! – прокричал изменник, подошедший чересчур близко. Лезвие вошло в горло и вышло через рот. Красная жидкость потекла через отверстия.

– Да, это все, – оттолкнув еще живого ублюдка, Вильгельм с наслаждением пронаблюдал за тем, как его тело совершило увлекательный полет. Собаке – собачья смерть. – Вот и конец. Не так ли, мама?

Темные небеса, готовящиеся излить слезы по героически павшим в бою, ответили продолжительным грохотом.

Ланнистер схватил безбожника за горло и несколько раз стукнул головой о камень. Теодор, медленно теряющий связь с реальностью, упал на одну из горгулий. Занятно получилось. Что же убьет его раньше: соприкосновение с землей из-за ненадежного демона с крыльями, начинавшего обваливаться, или фамильный меч дома Львов? С таким поразительным рвением к бесплодной мести неудивительно, что он работал на умалишенного Антихриста. Занеся орудие для вполне справедливой кары, Клаус резко остановился. Внутренний голос просил о милосердии. Это Пастух пробудился. Но другой голос, принадлежавший темной стороне, нашептывал: Надо быть увереннее, малыш. Он убивал твоих друзей. И заслужил это. Ты же знаешь, что делать, Клаус! Давай!

– Убирайся отсюда, – все, что произнес Божий помазанник. Шокированный Борелл не ожидал подобного исхода. Приподнявшись на локтях, он аккуратно слез со статуи. К нему потеряли всякий интерес. Прихрамывающий король подал руку своему другу и помог удержаться на скользкой черепице. – Мы победили.

Ливень приветствовал новых господ, искоренивших скверну. Народ возликовал при виде двоих искалеченных, окровавленных триумфаторов. Спустившись по лестнице, они облегченно вздохнули. Там, наверху, произошла битва ангелов и демонов, дня и ночи. Труп убитого Гектора нашли и скормили псам. Роланд гниет с червями где-то в этом регионе. А Тобольт избрал немногой иной путь.

Гарольд обнаружил отца после грандиозной бойни: он повесился на деревянных балках в одной из комнат. Досадно. Ведь его могли помиловать. Клэр, нашедшая брата в полном одиночестве, положила ему руку на плечо, таким образом начав новую главу в их отношениях. Остальные же вернулись обратно, решив устроить пир в честь двух героев.

Нефритовые Берега пали.

День спустя.

Я не желал, чтобы ты знала меня.

Не желал пускать в свой мир.

Но тогда тебя не стоило целовать. Ни в первый раз. И уж точно ни во второй.

Но свет в тебе столь ярок, что я будто становлюсь тем, кем хотел быть.

Я забываю, что я за тварь. Мне не унять своего кровавого голода.

И я обрек других на такую же судьбу.

Ты увидела мою жизнь, заключающуюся в сплошном одиночестве, нескончаемой охоте, трапезе, убийствах.

Но мне не объяснить, кто я на самом деле.

Монстр за красной дверью не позволит это сделать.

Но все же я желаю… страстно… А главное – могу любить.

Ведь я люблю тебя.

Он дважды перечитал свой душещипательный порыв, написанный под действием ядовитых паров дорнийского вина. Сентиментальная чушь, вызывающая на простые эмоции, что должны быть погребены вместе с тайными желаниями.

Комната в конце коридора показалась такой пустынной, когда он вошел внутрь. Анна не расставалась с братом на протяжении всего вечера. Она даже не подошла к раненному венценосцу и не спросила о его самочувствии. Сломанное ребро – не повод для беспокойства, ибо такие раны зарубцовываются очень быстро. Поэтому возникла идея с запиской. Уже глупо отрицать очевидное – он влюблен. Старые чувства нахлынули вновь. Тоска по Хэйли обернулась происками совершенно ненужной привязанности к кому-то еще. С какой стати он, правитель мира, не заботившийся ни о чем и ни о ком, должен снова погружаться в чужие страдания?