Узы крови (СИ)

– Я не знаю подробностей. Они вечно ссорились по пустякам, и так все три года… А потом вдруг какой-то пустяк показался Талии крупнее всех других и она уехала во Францию. А может, здесь постарались ее родители – они Сириуса терпеть не могли… Дальше еще вся эта история с Азкабаном началась.

Гарри взъерошил непослушные волосы.

– Значит, она поверила в его вину?

Ремус пожал плечами и тихо сказал:

– Зная ее… скорее нет, чем да. Было в ее отношении к Сириусу нечто такое… вроде особой веры в него. Или, возможно, преданности. Но и это не помогло им остаться вместе. Мне, в общем-то, сложно судить – я ее плохо знал и мы мало общались. Она недолюбливала гриффиндорцев.

– В смысле? – не понял Гарри.

Ремус широко улыбнулся.

– В том смысле, что Сириус всю жизнь нос вертел от факультета своих предков, а на шестом курсе по уши влюбился в слизеринку.

– В слизеринку?! – ахнул Рон.

Ремус утвердительно кивнул.

– В самую красивую среди всех принцесс, включая даже Нарциссу Блэк. Хотя саму Талию собственная красота то ли утомляла, то ли раздражала.

– Почему? – удивилась Гермиона, вовсю завидуя.

– Очевидно, принцессами не хотят быть только принцессы, – весело брякнула Тонкс. – Ладно, ребята, пора выдвигаться в путь.

Гарри покинул квартиру своего крестного неохотно. Гермиона, глядя на него, уже сомневалась в том, стоило ли приводить его сюда.

– Теперь у тебя есть вариант жилья ко дню совершеннолетия, – ляпнул Рон.

Гермиона закатила глаза. Какой же Уизли бестактный балбес!

– Мог бы и промолчать! – прошипела она ему на ухо.

– А что я такого сказал? – осведомился Рон, не потрудившись понизить голос.

– Ничего умного! – огрызнулась Гермиона и заспешила вниз по лестнице.

В холле ей пришлось остановиться, чтобы подождать остальных. Консьержка подозрительно покосилась на нее и вновь уткнулась в телевизор – на пятом канале шли новости.

– Банда хулиганов напала на дом среди ночи, – тараторила диктор.

«Банда хулиганов? – подумала Гермиона. – Не удивлюсь, если на самом деле это были Пожиратели». В последнее время прихвостни Волдеморта нередко нападали на маглов, а магловские репортеры, которым Отдел по сохранению секретности предоставлял липовые данные, всегда говорили о хулиганах и несчастных случаях.

На экране телевизора неожиданно появился дом родителей Гермионы и сердце ухнуло куда-то вниз. Не может быть…

– Хулиганы ворвались в дом около полуночи. Чета Грейнджер уже спала…

В глазах у Гермионы потемнело…

========== 2. Не может быть! ==========

– Такой кошмар.

– Бедняжка, у нее ведь совсем никого не осталось.

– Совсем никого?

– Ну да. Джейн и Том ведь оба были сиротами. Ни бабушек, ни дедушек.

– Ужа-А-ас.

– А вы им кем приходились? Я вас раньше не видела.

– Школьный учитель, – отвечает Люпин.

Тонкс вносит на кухню стопку грязных тарелок, лишь чудом не споткнувшись на пороге. Ей очень не к лицу черный цвет – будто прекрасную лесную нимфу нарядили в балахон Пожирателя смерти. Ненависть вскипает где-то внутри. Кажется, это единственное, что осталось. Как же хочется, чтобы все эти подонки сдохли!

Гермиона сжимает кулаки и закрывает глаза. Какого черта все эти люди собрались здесь?! Приперлись посплетничать, посмотреть на чужое горе. Пусть они все немедленно убираются!

Фотография родителей стоит перед ней на столе. Жаль, что она так и не сфотографировала их на волшебный фотоаппарат, чтобы изображение двигалось. Гермиона наклоняется, крепко прижимаясь губами к фотографии. Слезы сами льются из глаз.

Когда она открывает глаза – уже вечер. Кто-то несет ее на руках. Запах свежескошенной травы. Наверно, это Люпин. Сильные руки кладут ее на кровать, накрывают одеялом. Мягкая ладонь скользнула по волосам. На миг Гермионе кажется, что это папа… С такой болью невозможно жить.

***

Оказывается, мир состоит из ничем несвязанных друг с другом фрагментов. Вот лицо Джинни склоняется над ней, солнце красиво играет на рыжих волосах… Затем Гермиона надевает туфлю с помощью ложечки. Нет сил отвести взгляд от лакированной поверхности туфелек. Так хочется, чтобы мир съежился до размеров этих туфлей и кусочка паркета, охваченного зрением. И больше чтобы ничего не существовало. Особенно самой Гермионы…

…За окном мелькают деревья. Они что, едут куда-то? Гермиона оглядывается. Машина ее родителей. Джинни сжимает ее ладонь, глядя перед собой. На переднем сидении сидит Гарри – это его лохматый затылок, Люпин ведет машину. Тонкс… наверно, для охраны…

…Гермиона подписывает бумаги не глядя. Нет сил читать. Она очень смутно понимает, где находится. Затуманенное сознание подсказывает, что у нотариуса. Ну конечно, формальности. Рядом из своих только Дамблдор. Когда он появился? Где все? Мистер Клаус кладет перед ней запечатанное письмо и папку документов в большом желтом конверте. Словно из тумана доносятся его слова и Гермиона улавливает только обрывки фраз: «В случае смерти… должны прочитать это письмо… тайные документы…». Дамблдор извлекает из рукава волшебную палочку подобно искусному фокуснику: «А теперь поговорим об опекунстве…».

***