Узы любви

— А я и не утверждал, что мои враги благородны, — ухмыльнулся Гай. — Далеко не так. Люди, лишенные совести, имеют причины бояться и чернить меня, а обличенные в предательстве и подлости жаждут мести… Если им удается избежать виселицы, разумеется. Но я желаю и требую, чтобы в отношении Милисент были приняты не просто меры предосторожности, но самые строгие меры. Кого ты приставил ее охранять?

— Кроме матери?

— Ты шутишь? Впрочем, мать не отойдет от Милисент и со всем усердием будет выполнять свои обязанности, тем более что считает ее своей дочерью.

— Все входы и выходы из замка охраняются, отец. Милисент не выйдет из башни без моего ведома.

Гай кивнул:

— Я также велел проверять всех, кто пытается проникнуть в Шеффорд. Но когда на свадьбу станут прибывать гости со своими слугами, придется запереть ее в соляре note 10.

— Ей это не понравится, — предсказал Вулфрик.

— Возможно, но ничего не поделаешь.

— В таком случае сам и скажи ей об этом, когда время придет, — ухмыльнулся Вулфрик.

Глава 23

Обитатели замка стали собираться за расставленными по залу столами. Стол на возвышении, предназначавшийся для хозяев и их гостей, был по-прежнему пуст. Те, кто за ним обычно сидел, ждали, пока лорд Гай займет свое место. Но тот все еще о чем-то тихо совещался с сыном.

Милисент заметила приближавшуюся леди Энн, которую то и дело донимали вопросами слуги. Оставалось надеяться, что леди не взбрело в голову снова трещать о свадебных приготовлениях. Девушке так и не суждено было узнать, что понадобилось хозяйке: та, наконец освободившись, круто изменила направление и позвала мужа обедать.

Оставшись в одиночестве, Вулфрик обратил взор на невесту, но, прежде чем успел шагнуть к ней, Милисент схватила сестру за руку и потащила к столу. Там уже сидело довольно много народу, но Милисент ухитрилась отыскать узенькую скамью, где места оставалось как раз на двоих. Ее совсем не заботило, что скажет Вулфрик, если увидит, как она всеми силами старается его избегать.

— Что ты вытворяешь? — прошипела Джоан, когда Милисент подтолкнула ее к скамейке.

— Стараюсь сделать все возможное, чтобы он не сумел поговорить со мной наедине.

— Напрасные усилия, сестричка, — покачала головой Джоан. — И если он захочет перекинуться с тобой словечком-другим, не станет спрашивать разрешения. Кроме того, ты просто обязана сидеть рядом с женихом.

Милисент упрямо поджала губы.

— Зачем? Чтобы ему снова удалось испортить мне аппетит?

— Ты слишком преувеличиваешь мои способности, девушка, — заметил Вулфрик, садясь подле нее.

Милисент вздрогнула и, повернув голову, увидела, что старый рыцарь, сидевший с другой стороны, подвинулся, чтобы дать место ее нареченному. Кисло поморщившись, она с преувеличенной вежливостью обратилась к Вулфрику:

— Так мило с вашей стороны присоединиться ко мне, милорд.

— Ехидство тебе не к лицу, Милисент, — бесстрастно ответил он.

— Мне хотелось бы, чтобы вы пересели. Так лучше?

— Намного. Правда всегда предпочтительнее, даже неприятная.

Милисент пожала плечами и, повернувшись к сестре, завела беседу, столь бессодержательную, что, если Вулфрик и расслышал что-то, добавить ему было нечего. Это подействовало. Он не сделал попытки вмешаться, чего и добивалась Милисент. Теперь она могла игнорировать жениха. И хотя она немилосердно сдавила Джоан, чтобы не коснуться плеча или бедра Вулфрика, но ни на секунду не забывала, что он здесь, рядом, всего в нескольких дюймах от нее.

От напряжения и тревоги она и в самом деле потеряла аппетит. Ела, не видя, что ест. Пила, но с таким же успехом могла поглощать уксус вместе вина. И почти с облегчением снова услышала его голос.

— Посмотри на меня, девушка. Должны же мы хотя бы со стороны выглядеть влюбленной парой, — угрюмо потребовал он.

Милисент уже привыкла к тому, что девушкой он называл ее, лишь когда был недоволен. Она метнула на него полный любопытства взгляд.

— И как, по-твоему, должна выглядеть влюбленная пара?

— Счастливой.

— Счастливой?! — взорвалась Милисент. — И это когда большинство браков, как и наш, заключаются против воли жениха и невесты? Чего же тут радостного?

— Хотя бы то, — объяснил Вулфрик, немного подумав, — что ни я, ни ты не уроды и не калеки, не косые и не кривые. Уже одно это — повод для величайшей радости.

Представив Вулфрика с косыми глазами, Милисент не смогла удержаться от смеха, что и было ее ошибкой. Их так называемое счастье служило предметом самых едких ее насмешек, а теперь она чувствовала себя настоящей дурочкой. Нужно же было ей так глупо хихикать!

И чтобы немного прийти в себя, она неожиданно скосила глаза и услышала его смешок. Ну вот, попробуй теперь убедить обитателей замка, что молодые несчастны! Зато она немного успокоилась, что, несомненно, действовало куда благотворнее того напряжения, в котором он держал ее последние полчаса.

— Беру свои слова назад. Ты настоящее волшебное видение, малышка, даже с косыми глазами.