Узы ненависти

Его дыхание горячее с легкой кофейной ноткой. Мужчина умело захватывает мою нижнюю губу в плен своего рта. Ласкает, дразнит языком и отпускает. То же самое проделывает и с верхней. Наконец, он приник к моим губам тем поцелуем, к которому я уже привыкла — властным, поглощающим, сметающим своей силой мысли о малейшем сопротивлении.

Поцелуй становится всё жарче, глубже. Дыхания смешались в тишине комнаты, давая понять, что ничего и никого больше нет. Есть только я и демонический мужчина, чьи сильные руки обжигают своими прикосновениями, заставляя дрожать, выгибаться ему навстречу, открываться его воле.

Арчи подхватывает меня под бедра и садиться со мной, усаживая сверху. На мгновение разорвав поцелуй, снимает с меня майку и отбрасывает в сторону. Затвердевшие соски касаются разгоряченной кожи его груди.

Мужчина снова приникает ко рту и прикусывает нижнюю губу, слегка оттягивая её, ласкает языком.

Его рука ложится мне на затылок и слегка тянет за волосы назад, заставляя запрокинуть голову и подставить шею под влажные поцелуи. Другая рука гладит грудь, захватывая в плен пальцев твердую горошину соска.

Из легких вырывается стон, когда его губы накрывают вершинку груди, дарую горячую истому внизу живота.

Арчи вновь прокладывает дорожку влажных поцелуев вверх по моему горлу и захватывает в сладкий плен губы. Целует трепетно, словно впервые и вновь обрушивается горячей лавиной противоречивых чувств. Грубо сминает губы, кусает. Сильные пальцы до боли впиваются в бедра.

Кажется, что с каждым новым поцелуем и моим трепетным ответом на его ласки, в нем словно просыпается зверь, что желает поглотить меня всю без остатка.

— Мне больно, — выдыхаю ему в губы, но он не слышит. Охватываю его лицо ладонями, так, чтобы он смотрел мне в глаза. — Артур, ты делаешь мне больно.

Руки замерли на талии. В его серых глазах, затуманенных желанием, блеснула сталь.

— Не называй меня так, — в тихом голосе мужчина неприкрытая угроза.

— Почему? Ведь это твоё имя.

— Арчи — вот моё имя.

— Это твоя кличка, а не имя, — не унималась я. Чувствуя, что он на грани сорваться и сравнять меня с землей, настойчиво, у самых его губ, шепотом повторила. — Артур.

Сдерживая рвущийся наружу гнев, мужчина скинул меня на кровать и подошел к панорамному окну.

Голова опущена, кулаки сжаты.

Секунда. И он с силой бьёт по стеклу, от чего оно покрывается маленькими трещинами, словно паутиной.

Мужчина тяжело дышит и, не оборачиваясь, произносит:

— Не делай из меня плюшевого медвежонка. Ты понятия не имеешь, какой я человек и на что способен.

Встала с постели, подобрала майку с пола и торопливо надела. Недолго думая, всё же подошла к мужчине. Остановилась за его спиной, подняла руку, но так и не решилась прикоснуться к разъяренному Арчи.

— Нет, — тихо начала я. — Я знаю, что ты за человек и на какую жестокость можешь быть способен. Ты точно не медвежонок и далеко не плюшевый. Ты — зверь, который в силах контролировать всё и всех, кроме самого себя. Потому что ты боишься. Ты боишься себя настоящего. Малейшее проявление собственной слабости воспринимаешь как угрозу и начинаешь ломать других, лишь бы они не успели заметить, что ты тоже человек, который способен чувствовать. Способен на гораздо большее, чем расчетливую жестокость.

Мой внутренний маньяк-самоубийца заставляет идти до конца. И тот факт, что Арчи не попытался меня заткнуть, лишь свидетельствует о том, что я права.

Подошла ближе, сократив между нами расстояние. Прикоснулась руками к его спине, от чего он напрягся, но не попытался меня оттолкнуть. Провела ладонями по теплой коже вниз.

— А что, если я сделаю так? — прижалась грудью к его спине и обхватила его талию руками, обнимая. — Ударишь?

Мужчина молчит, опустив голову. Лишь тяжелое дыхание и учащенное сердцебиение выдаёт его внутреннюю борьбу.

— А, если я сделаю так? — произношу шепотом и нежно целую его в спину. Прямо туда, где раскинуло свои широкие ветки дерево его татуировки. Татуировки, на которой изображено дерево с качелями, очень сильно похожее на то, что видно из окна его комнаты. — Убьёшь?

Арчи отрицательно покачал головой. Положил свои ладони поверх моих рук и переплел наши пальцы. Потянул на себя, заставляя сильнее прижаться и крепче обнять.

— Что ты со мной делаешь?

Его шепот едва слышен.

— Обнимаю, Артур, — так же тихо ответила и прижалась щекой к спине, чувствуя его бешенное сердцебиение. — И доказываю, что людей можно менять не только жестокостью. Ведь так?

Тяжело вздохнул и усмехнулся:

— Не знаю. Я нихрена не знаю.

— Думаю, мне лучше уйти в свою комнату. Тебе лучше побыть одному.

Без сопротивления высвободила свои кисти из плена его теплых ладоней и не оборачиваясь покинула комнату.

Ему нужно побыть наедине с собой. Я и так позволила себе слишком много. Больше, чем нужно было.

Михаил бы прав — мы изменились. Оба.



Глава XXVI