Узы подчинения (ЛП)

Тогда Гриффин понял, что это будет небыстрый процесс, но что он только счастлив быть рядом, пока она будет проходить его. Это будет привилегия.

— Кенна, детка, ты никогда не думала поговорить с кем-нибудь?

Ее мышцы расслабились, словно она выплакала все твердые части себя.

— Я уже некоторое время не ходила к психологу. Но мне явно нужно снова пойти.

Ее готовность немного облегчила боль, сжимавшую его грудь.

— Ты пойдешь, детка? Потому что я помогу тебе, чем смогу. Всегда. Но я хочу быть уверенным, что ты получаешь всю необходимую помощь.

— Я пойду, — сказала она. — Обещаю.

Он отвел волосы с ее лица.

— Боже, я люблю тебя. Я так испугался.

— Гриффин, я сейчас такая выжатая. Как будто пустая внутри. Но... — Она посмотрела на него, ее серый взгляд совсем прояснился. — Но у меня такое ощущение, что мне это было нужно. Что это должно было случиться. Не знаю, могло ли это случиться без тебя. Поэтому спасибо, что любишь меня, потому что мне кажется, что ты тоже меня спас.

Ее слова оказались бальзамом для него, облегчающим и успокаивающим. Они долго обнимали друг друга, и казалось, что в это время между ними выросло что-то новое. Более сильное. Что-то нерушимое. Навсегда.

И Гриффин сделает все, что придется, чтобы быть уверенным, что это правда, и сделать ее своей раз и навсегда.

* * * 

На следующий день Гриффин взял выходной на работе, потому что очень беспокоился за Кенну, несмотря на то, что она улетала во Флориду. На самом деле в том числе и потому, что она улетала во Флориду.

— Давай я поеду с тобой, — предложил он.

— Гриффин, все хорошо, — сказала Кенна, укладывая последние вещи в сумку. Ей много не нужно. И она уже уложила самую важную вещь, что должна была взять, — вещь, за которую цеплялась несколько лет, но принадлежавшую кое-кому другому. — Правда. Меня не будет меньше сорока восьми часов, и я справлюсь. Обещаю.

Она спала так крепко, что не помнила, как заснула, и была уверена, что не шевельнулась ни разу за ночь, и проснулась более отдохнувшей, чем могла припомнить. Ей было немного неловко за то, как она расклеилась прошлой ночью, но сложно сожалеть об этом, когда ей стало намного легче, намного свободнее. Как будто очистилась от яда, который так долго травил ее.

Может, это и было чувство вины. Душевный яд. И Гриффин помог ей от него избавиться.

— Я знаю, что можешь, — сказал он, сидя на кровати рядом с ее сумкой. — В этом я не сомневаюсь.

Он не стал давить, и она была признательна и за то, что он предложил поехать с ней, и за то, что позволил ей самой сделать это.

Хотя после всего, что они разделили прошлой ночью, попрощаться было непросто. Гриффин отвез ее в аэропорт, и, хотя предложил проводить ее внутрь, она настояла, чтобы он высадил ее у тротуара. Все равно его не пустили бы дальше досмотра.

— Люблю тебя, — сказала Кенна. — Я вернусь меньше чем через два дня.

— И я тебя люблю, — ответил Гриффин. — Поскорее возвращайся ко мне. И дай знать, что хорошо добралась.

Поцелуй был сладким, и легким, он обещал поддержку и много хорошего. Из-за него стало сложнее уезжать, но она должна. Это еще одна вещь, от которой ей нужно очиститься.

Нелепо, но симпатичный маленький бутик-отель, в котором она остановилась, казался одиноким, а прекрасная погода, красивый бассейн и отпускной настрой только усиливали это чувство. Они с Гриффином без конца переписывались, и это единственное, что наконец заставило ее поверить, что она может расслабиться и заснуть.

Но сон не был ее другом. Всю ночь Кенне снились кошмары, и она понимала, что так выражается ее тревога из-за встречи с мисс Керн. Однако понимание это не помогало бороться с кошмарами, и когда на следующее утро солнце начало освещать комнату, она не чувствовала себя отдохнувшей.

Немного помог душ, а также завтрак, который она заказала в номер: блины с беконом и тарелка сочных ананасов. За последние несколько недель у нее улучшился аппетит: из-за физических нагрузок во время подчинения и, несомненно, благодаря улучшению самочувствия. Но даже это разрушила тревога. Кенна немного поклевала и отодвинула поднос.

Ей оставалось только сидеть и ждать, когда наступит приличное время постучаться в чужую дверь, доставить надолго задержавшуюся посылку и изо всех сил надеяться, что тебе не устроят разнос, который, тебе кажется, ты заслужила.

Кенна вздохнула и включила телевизор.

Немного после десяти часов утра в дверь постучали. Сердито фыркнув, она встала с кровати и открыла дверь.

— Я не готова...

— Кенна.

Гриффин. Это был Гриффин.

Она шире распахнула дверь и прыгнула в его объятия.

— Ты здесь. О Боже, ты здесь.

— Да, детка. Не смог остаться.

Он погладил ее волосы и внес в комнату.

— Я так рада, — сказала она, поняв, насколько это правда.

— Ты в порядке? — спросил он, поставив ее на ноги и внимательно осматривая.

Она быстро кивнула.

— Да. Все хорошо. Просто соскучилась по тебе. И, уже оказавшись здесь, я поняла, что должна была принять твою помощь с этой поездкой. Даже не верится, что ты здесь.