Узы подчинения (ЛП)

— Мне это показалось неправильным. Даже если ты хочешь навестить маму Джорджии сама, мне показалось, что правильнее хотя бы быть здесь, когда ты вернешься.

Кенна никогда не чувствовала больше любви к человеку, чем в этот самый момент. Потому что Гриффин знал, что ей нужно, и давал ей это не спрашивая, не колеблясь и не ставя условий.

— Теперь ты моя жизнь, Гриффин. Я хочу, чтобы ы участвовал в каждой части. Но эта часть… Ты должен знать. — Ей необходимо сказать ему заранее, хотя Кенна и ненавидела разочаровывать его. — Эта часть не самый лучший мой момент. Я на два года задержала то, что должна была сделать приоритетом с самого начала, и не знаю, как к этому отнесется мисс Керн.

Гриффин покачал головой, такой чертовски красивый в синих джинсах, темно-синей рубашке и сдвинутых на лоб темных очках.

— Ты делаешь это сейчас, Кенна. Вот что имеет значение. Никогда не поздно дать человеку знать, что его любили и помнили.

Кенна пыталась держать эти слова в уме, пока Гриффин подвозил ее к маленькому желтому домику мисс Керн в современном стиле, с красной черепичной крышей, вдохновленной средиземноморьем, и качающимися пальмами во дворе. Она не думала, что Джорджия выросла в этом доме, но все равно представляла, что чувствует ее здесь, рядом с ее мамой, улыбающейся солнцу.

— Готова? — спросил Гриффин, паркуя арендованную машину.

— Нет, — ответила Кенна, но открыла дверь, держа в руке большой запечатанный конверт с мягкой прослойкой.

Гриффин обошел машину и нежно взял Кенну за руки.

— Просто говори от сердца, детка. Вы обе любили одного человека. Это многое значит.

Глаза защипало, но она проморгалась.

— Хорошо. У меня получится.

Он быстро и нежно поцеловал ее.

— Конечно получится.

И потом она стояла перед дверью под все еще жарким ноябрьским солнцем. Постучала. Подождала.

Дверь открылась.

— Чем могу помочь? — спросила леди. И, о боже, Кенна видела в ней Джорджию, в ореховых глазах и таких же каштановых волосах и форме губ. Леди переводила взгляд с Кенны на Гриффина, а потом опустила глаза на ее культю, видимую в цветочном сарафане без рукавов.

— Мисс Керн? Меня зовут...

— Кенна? Вы Кенна Слоан?

Грудь сдавило, Кенна была наполовину уверена, что ее прогонят, прежде чем она войдет в дверь.

— Да, мэм.

Женщина ахнула, из глаз моментально потекли слезы.

— Ох, я так долго надеялась встретиться с вами.

Мисс Керн вышла и притянула Кенну в объятия, и прикосновение заставило Кенну тоже заплакать. Но это были хорошие слезы, слезы, которые заново связали ее с чем-то очень важным, слезы очищения, которые смыли еще больше вины. Наконец мисс Керн отстранилась и просто вглядывалась в нее.

— О, вы так же красивы, как рассказывала Джорджия. Пожалуйста, проходите. Оба.

Кенна представила Гриффина, и мисс Керн провела их в гостиную с кондиционером и налила обоим напитки.

— Мэм...

— О, пожалуйста, из-за этого я ощущаю себя старухой, — улыбнулась она. — Зовите меня Ли.

— Хорошо, Ли, — сказала Кенна, водя пальцами по конверту. Реакция Ли у двери прогнала страх, что она будет зла на Кенну, но она все равно знала, что будет трудно.

— У меня есть кое-что для вас, но я должна извиниться, потому что мне следовало доставить это уже давно. Надеюсь, вы сможете меня простить.

Она протянула конверт женщине.

Та охнула, ее руки задрожали.

— Что это?

Кенна покачала головой, в равной степени с любопытством и страхом увидеть.

— Я не знаю точно. Когда мы в первый раз поехали в Афганистан, Джорджия подала идею, что мы должны составить небольшие прощальные подарки и отдать друг другу. Просто на всякий случай. И таким образом... — Кенна старалась успеть договорить прежде, чем прольются слезы. — Таким образом мы будем знать, что любимые люди другой получат свои посылки, и что посылки буду доставлены лично на случай, если им понадобится кто-то рядом.

— Прощальный подарок, — напряженно сказала Ли, разглаживая пальцами конверт, где неразборчивым почерком Джорджии было написано просто «Маме». Адрес Ли Кенна узнала у командования. После. — Это так похоже на нее.

— Да, похоже.

Джорджия могла быть острячкой, но она также первой придумывала сделать что-то хорошее для другого человека. Все время.

— Вы не возражаете... если я открою его при вас? — спросила Ли, на ее ресницах блестели слезы.

— Нет, мэм. Это будет честью.

Сидевший рядом Гриффин излучал молчаливую силу и поддержку. Он положил руку на колено Кенне, и она слабо улыбнулась ему.

И Ли не на шутку расплакалась, читая отправленное Джорджией письмо, а потом смотрела на каждый из маленьких сувениров, которые составляли ее прощание. Музыка ветра, сделанная из красиво сотканного миниатюрного красно-черного афганского ковра — колокольчики свисали снизу на бисерных цепочках разной длины. Пакетик луковиц тюльпана — национального цветка страны, и Ли сказала, что это ее любимые цветы. И наконец большой сложенный кусок традиционной афганской ткани красно-черно-золотого цвета. Вещи, которые Ли может слышать, видеть и носить на память о своей дочери.

Даже у Гриффина глаза не остались сухими.

— Спасибо, — сказала Ли. — Это так много значит для меня. Спасибо, Кенна.