Узы Силы. Сирота (ЛП)

Люк размазал вилкой оставшиеся овощи, представляя, что зеленое месиво — это император. Если бы он был императором, то позволил бы людям жить на улице. Он бы позволял людям делать, что им вздумается, пока они не причиняли никому вреда.

Наконец он подтолкнул тарелку к LJ и отвернулся.

— Я наелся.

— Лучше, чем ничего, — заметил LJ. Люк услышал, как он убрал тарелку и повернулся к двери.

— Моя смена заканчивается, — произнес он. — Я вернусь наблюдать за тобой поздно вечером.

— Вы для меня все одинаковые, — сказал Люк.

LJ не ответил, но на секунду обернулся. Люк его проигнорировал.

***

В конце концов Люк заснул, отчасти надеясь, что не проснется, пока не станет взрослым и слишком старым, чтобы оставаться здесь. Прошлая неделя уже показалась годом. Несколько часов спустя он был разбужен охранником-штурмовиком под свои собственные звенящие в ушах крики.

— Люк?

Люк моргнул, уставившись на белый шлем и чувствуя, как быстро бьется сердце в груди. Штурмовик направился к выключателям у двери.

— Нет, не включайте… — слабо начал Люк. Слишком поздно. — … свет, — простонал он, заслоняя глаза.

— Ты в порядке, Люк? Может, тебе нужно в медцентр?

— Это был просто ночной кошмар, — сказал Люк, потирая глаза. — Я не болен. И откуда вы знаете мое?.. — он поднял взгляд на штурмовика. — О, — понял он. — Это вы. LJ.

— LJ-151, — поправил LJ. — Здесь тысячи LJ. Но только я LJ-151.

Люк вытянулся лежа и повернулся на бок лицом к стенке.

— Я в порядке, — безучастно сказал он. — Можете идти.

— Как по мне, не похоже, что ты в порядке, — произнес LJ. — Похоже, что ты плачешь.

— Нет, — сказал Люк.

— Ну конечно. Что ж, если хочешь поговорить…

— Вы не уйдете, да? — шмыгнул носом Люк.

— Уйти? Что это значит?

Люк натянул подушку на голову, надеясь, что это убедит LJ оставить его в покое. Как бы не так. Вскоре он почувствовал, как на него накидывают одеяло, и вздрогнул.

— Что за?.. Что вы делаете? — Люк отодвинулся.

— Ты скинул его на пол, — сказал LJ. — Подумал, тебе понадобится.

— Мне не нужно, чтобы вы меня укутывали! — завопил Люк.

— Тогда что тебе нужно?

— Мне нужны мои тетя и дядя, — наконец сломался Люк. — Не вы. Вы штурмовик.

— Ты раньше жил с тетей и дядей, а?

Люк кивнул, смахивая слезинку.

— На Татуине. — Он подложил локоть под голову и принялся теребить ткань подушки. — Они погибли, — пробормотал он. — Это моя вина.

— Ты их убил?

— Нет, — ответил Люк. — Их убил какой-то незнакомец. Но я мог их спасти.

— Как?

— Я мог сразиться с ним… вместо того, чтобы прятаться в гараже. — Люк зло ударил подушку. — Я прятался в гараже, как трусливый хаттский слизняк.

— Люк, ты ребенок. Ты мне едва до груди достаешь. Думаешь, ты бы справился с убийцей? Тебя бы тоже убили. Думаешь, твои дядя и тетя хотели бы этого?

— Но я мог что-то сделать! — воскликнул Люк. — Спорим, мой отец знал бы, что делать. Он бы стыдился меня.

Люк шмыгнул носом, представляя разочарованный взгляд отца. В последнее время это было все, что он видел, когда думал о нем. Мечты о путешествиях по галактике вместе с отцом больше не приносили радости. Как бы его отец пустился в приключения с сыном, который побоялся спасти собственных дядю и тетю? Даже с его богатым воображением он не мог такого представить.

— Твой отец? — спросил LJ. — Ты меня запутал. Я думал, ты жил с тетей и дядей.

— Да, — сказал Люк. — Мой отец умер. Я никогда его не знал.

— Тогда откуда ты знаешь, что он бы стыдился тебя? Это чепуха.

— Не знаю. — Люк потеребил постельное белье. — Но спорим, он был храбрее меня. Как и любой другой.

— Похоже, тебе пришлось нелегко, приятель, — наконец вымолвил LJ. — Я знаю, каково это.

Люку стало любопытно.

— Знаешь?

— Год назад я служил на поясе астероидов Хондеро, и у меня было все. Мы с отрядом так долго тренировались вместе, что могли предсказать движения друг друга, не задумываясь. Нас было не остановить. Мы не знали слова «провал».

— Что случилось?

— Атака повстанцев. Погибли все. Я один выжил. Меня сочли непригодным для работы с другим отрядом и перевели на легкую работу. Видишь, что они называют «легкой работой».

— Ты скучаешь по ним? — спросил Люк. — По отряду.

— Каждый день.

— Боль когда-нибудь прекратится? — спросил Люк. — Иногда… больно настолько, что я не могу дышать.

— Боль бывает разной, — объяснил LJ. — Поначалу… пока не придет осознание, еще не больно по-настоящему, потому что ты слишком оглушен и поражен. Затем, когда действительность начинает доходить до тебя, становится больнее всего. Ты чувствуешь злость, вину… думаешь, как мог предотвратить это. Но время лечит раны, приятель.

Люк кивнул, чувствуя себя немного лучше.

— Прости, что так гадко вел себя с тобой, — пробормотал Люк.

— Все в порядке. Тебе плохо от пребывания здесь, а? Я скажу директору, что ты страдаешь от психологического стресса, возможно, она согласится вернуть тебя к друзьям.

— Ты правда сделаешь это? — Люк почти готов был улыбнуться.

— Всегда пожалуйста, приятель.

— Знаешь, LJ-151, ты не такой, как другие штурмовики, — Люк улегся и подавил зевок.

— Это лучшее, что мне когда-либо говорили, — произнес LJ, укрывая Люка сброшенным одеялом.