В.А. Жуковский в воспоминаниях современников

застрелиться; последнее он может отсрочить до тех пор, пока я и ты не

отправимся за Стикс, ибо что нам делать без него, а он, злодей, и без нас живет

припеваючи <...>

<...> Скоро ли будет к вам Жуковский?..

П. А. Вяземскому. 19 декабря <1811 г. Хантоново>

<...> Когда будет в вашей стороне Жуковский добрый мой15, то скажи

ему, что я его люблю, как душу <...>

П. А. Вяземскому. 1 июля 1812 г. <Петербург>

<...> Что делает Балладник?16 Говорят, что он написал стихов тысячи

полторы, и один другого лучше!17 Вот кстати, говоря о нашем певце Асмодея18,

сказать можно: чем черт не шутит!19 Пришли мне Жуковского стихов малую

толику <...>

П. А. Вяземскому. <Июль 1812 г. Петербург>

<...> Я читал балладу Жуковского20: она очень мне понравилась и во сто

раз лучше его "Дев", хотя в "Девах" более поэзии, но в этой более gr^ace

{изящества (фр.).} и ход гораздо лучше. Жаль, впрочем, что он занимается такими

безделками: с его воображением, с его дарованием и более всего с его искусством

можно взяться за предмет важный, достойный его. Пришли мне его послание ко

мне, сделай одолжение -- пришли <...>

П. А. Вяземскому. 3 октября <1812 г. Нижний Новгород>

<...> ...любить умею моих друзей, и в горе они мне дороже. Кстати о

друзьях: Жуковский, иные говорят -- в армии, другие -- в Туле21. Дай Бог, чтобы

он был в Туле и поберег себя для счастливейших времен. Я еще надеюсь читать

его стихи, милый друг, надеюсь, что не все потеряно в нашем отечестве, и дай Бог

умереть с этой надеждою <...>

П. А. Вяземскому. <Январь 1813 г. Нижний Новгород>

<...> Благодарю за стихи Жуковского. Они прекрасны. Второе послание к

Арб<еневой> лучше первого22, в нем виден Жук<овский> как в зеркале;

послание к Бат<юшкову> прелестно. Жуковский писал его влюбленный. Редкая

душа! редкое дарование! душа и дарование, которому цену, кроме тебя, меня и

Блудова, вряд ли кто знает. Мы должны гордиться Жуковским. Он наш, мы его

понимаем. И Василий Львович плакал, читая его стихи <...>

Н. Ф. Грамматину. <Январь 1813 г. Вологда>

<...> Князь Вяземский прислал мне стихи Жуковского: два послания к его

знакомке г-же А<рбеневой> и послание ко мне, ответ "Пенатам": дивная поэзия, в

которой множество прелестных стихов и в которой прекрасная душа -- душа

поэта дышит, видна как в зеркале! <...>

П. А. Вяземскому. 9 мая 1813 г. Петербург

<...> Теперь скажу тебе приятную весть. Жуковс<ки>й в Белеве. Прислал

оттуда к Дмитриеву своего "Певца" с поправками и с посвящением государыне

Елизавете Алексеевне23, которая написала к Ивану Иванов<ич>у лестный для

Жуковского рескрипт и перстень. Это его должно обрадовать. Пиши к нему в

Белев <...>

П. А. Вяземскому. 10 июня 1813 г. <Петербург>

<...> Жуковского "Певца" государыня приказала напечатать на свой счет.

Готовят виньеты. Дашкову поручил Дмитриев сделать замечания. Я рад сердечно

успехам нашего балладника: это его оживит. Но жалею, что он много печатает в

"Вестнике". Переводом Драйдена24 я не очень доволен: "Певец" -- романс --

лучше всего. Пора ему взяться за что-нибудь поважнее и не тратить ума своего на

безделки; они с некоторого времени для меня потеряли цену, может быть, оттого,

что я стал менее чувствителен к прелести поэзии и более ленив духом. Притом же

наш приятель имеет имя в словесности: он заслужил уважение просвещенных

людей, истинно просвещенных, но славу надобно поддерживать трудами. Жаль,

что он ничего путного не напишет прозою. Это его дело. Подстрекай его

самолюбие как можно более, не давай ему заснуть в Белеве на балладах: вот

подвиг, достойный дружбы, достойный тебя!.. Посылаю тебе, из благодарности за

поправки, две басни Крылова, которые, может быть, тебе еще не известны.

Жуковский не все счастливо поправил; иное испортил, а иное еще лучше сделал и

подал мне новые мысли <...>

П. А. Вяземскому. 17 мая 1814 г. <Париж>

<...> ...я с удовольствием воображаю себе минуту нашего соединения: мы

выпишем Жуковского, Северина, возобновим старинный круг знакомых и на

пепле Москвы, в объятиях дружбы, найдем еще сладостную минуту, будем

рассказывать друг другу наши подвиги, наши горести, и, притаясь где-нибудь в

углу, мы будем чашу ликовую передавать из рук в руки <...>

А. И. Тургеневу. <Октябрь -- ноябрь 1814 г. Петербург>

Вот... мои замечания на стихи Жуковского25. Не мое дело критиковать

план, да и какая в этом польза? Он не из тех людей, которые переправляют. Ему и

стих поправить трудно. Я мог ошибаться, но если он со мной в иных случаях

будет согласен, то заклинаю его и музами, и здравым рассудком не лениться

исправлять <...>

П. А. Вяземскому. 10 января <1815 г. Петербург>

<...> Дашков здесь. Он сказывал мне, что Жуковско<го> стихи

несовершенно понравились нашим Лебедям и здешние Гуси ими не будут

восхищаться26. Что нужды! Зато Нелединс<кий> плакал, читая их перед

императрицей, которой они очень нравятся. Вот лучшая награда. Ошибки в

стихах нашего Балладника примечены быть могут и ребенком: он часто

завирается. Но зато! зато сколько чувства! какие стихи! и кто говорил с таким

глубоким чувством об императоре? Так, любезный друг! Государь наш, который,