В академии поневоле

Декан успокоился, уже не смотрел с подозрением. Пусть и дальше думает, будто меня хотели выдать замуж за некоего инкуба. Ради такого случая готова рассказать правду о семье, в разумных пределах. Успешный банкир хотел продолжения династии, а дочь – свободы. Только в реальности мой отец смирился, а вымышленный шел напролом.

– Инкуб приезжий, все возможно, но вряд ли ваш. Совсем молоденький.

Обиженно фыркнула:

– То есть мне молоденькие не подходят, только старые хрычи?

Вампир закатил глаза и поспешно поменял мнение:

– Хорошо, хорошо, ваш. Все инкубы на свете ваши, госпожа Флин, только пусть им головы больше не отрубают.

Можно подумать, это в моих силах!

Декан еще немного попытал меня и уверился, что я не хранила под матрасом двуручный меч и не пила на брудершафт с Шоном Марджи, уговаривая поднять всего одного крошечного зомби для острых ощущений в постели. В ответ тоже получила ряд полезных сведений, хотя Глэн не горел желанием ими делиться. Самое главное – беднягу убил человек (или нечеловек, но из плоти и крови), а нежить лишь скрыла следы преступления. Между преступлением и пиршеством зомби прошла пара часов, Каролина никак не могла стать ночным маньяком Брайта. Словом, от сердца отлегло, и я отправилась по магазинам, лечить стресс.

Начала, разумеется, с кондитерской, где выпила чашку ароматного кофе и съела безе. И вот замерла перед витриной с нарядами, раздираемая противоречиями. Глэн обещал сохранить мой секрет, а слово вампира, при всей их гадостности, нерушимо. Выходит, для всех остальных я по-прежнему бедная разведенная женщина, которая таки купит новое платье. Самое скромное, честно.

Приняв решение, повернула дверную ручку. Громко звякнул колокольчик, предупреждая о новом посетителе. Глаза продавщиц дружно обратились на меня. Сладкоголосые сирены ринулись к добыче, стремясь смутить, запутать и заставить купить больше. А потом они внезапно, словно по команде, смолкли и с обожанием уставились на что-то за моей спиной. Обиженная подобным небрежением, я обернулась и поняла, отчего у бедняжек едва не случился сердечный приступ.

Повторюсь, мужчинам нужно запретить быть столь обаятельными, даже если они инкубы. А еще улыбаться, потому что даже у меня задрожали колени, а ноги превратились в желе. Лорд Лукас мог бы прямо здесь удовлетворить голод и насытиться на месяц вперед, однако он явился в лавку с другими целями. Как и в первый визит, безукоризненно одетый, в явно сшитом на заказ костюме, инкуб шагнул ко мне и склонился над рукой:

– Что угодно госпоже?

Демоны Нижнего мира, если так пойдет дальше, я ему отдамся, возьму и изнасилую!

Как же тяжело! Ни выдержка, ни знания не помогали, обаяние инкуба парализовало.

– Любой наряд для прекрасной дамы.

Губы оставили после себя влажную дорожку из мурашек. Мерзавец чувственно прошелся от запястья до фаланги мизинца и отпустил.

Живот скрутило от непреодолимого желания. Чтобы прийти в себя, прокусила губу. Боль и вкус крови отрезвили, теперь я хотя бы могла двигаться.

– Полагаю, мне нужно немного погулять? – намекнула на планы инкуба по отъему энергии. – Условия контракта не предусматривают подглядывания или оказания интимных услуг.

Лорд тихо рассмеялся и развеял дурман.

Продавщицы шумно глотали воздух, словно рыбы, стреляли глазами в сторону красавца, тайком прихорашиваясь. Глупые, он высосет и выбросит, подарив мигрень и дикую слабость, а то и вовсе убьет.

– Абсолютно серьезно, вы можете купить любую вещь, – заказчик обвел рукой стойки и полки с одеждой.

– Благодарю, предпочитаю не принимать подарков от мужчин.

– В таком случае пройдемся? Уверен, шляпки и перчатки никуда не денутся.

Я кивнула и вслед за инкубом вышла на улицу. Теперь он вызывал глухое раздражение. Право слово, зачем лорд вздумал испытывать на мне свои чары, разве в прошлый раз я неясно выразилась? Между прочим, могу расторгнуть договор, или заказчик надеялся, что корыстолюбие возьмет вверх? Нет, дочка банкира обожает деньги, но не настолько. Мне уже приходилось отказываться от работы. Клиент просил изобразить невесту, словом, стандартное задание, только вот приударить он решил по-настоящему. Сначала я отшучивалась, пыталась довольствоваться словами, но, когда мужчина залез ночью в окно, пришлось применить грубую силу и расторгнуть контракт. Более того, я еще штраф за моральный ущерб отсудила. Словом, инкуб не станет первым.

– Я полагала, вы ограничитесь письмом, а не приедете в Брайт смущать местных жительниц.

Улица бурлила. Повсюду яркие вывески лавок, продавцы каштанов и соленого миндаля. Его готовили тут же, на специальных тележках, запах от жаровен дразнил голодные желудки прохожих.

Мы неспешно спускались к бульвару. Там, под деревьями, можно было уединиться посреди города и спокойно поговорить. Не стоя, сидя – мэр приказал установить скамейки.

– И вас тоже? – Губы спутника тронула едва заметная улыбка.

– Боюсь, я выросла из пубертатного возраста и вполне довольна личной жизнью, – поставила я точку во фривольном разговоре. – Лучше скажите, что делать дальше.