В алфавитном порядке

— Не намеренно. Но когда рассказываешь все, неизбежно выбираешь, что нужно говорить. Если бы я попросил вас описать ваш вчерашний день, вы, вероятно, начали бы так: «Встал в девять, завтракал в половине десятого, ел яичницу с беконом и пил кофе. Потом пошел в клуб» — и так далее. Вы не сказали бы «Я сломал ноготь, и пришлось срезать его. Я позвонил, чтобы мне принесли горячей воды для бритья. Я пролил немного кофе на скатерть». Нельзя рассказать все, приходится выбирать. Когда случается убийство, люди выбирают то, что они считают важным, но очень часто они ошибаются.

— Как же напасть на то, что нужно?

— Так, как я только что вам сказал: путем разговоров. Беседовать! Снова и снова обсуждать определенное событие, или определенное лицо, или определенный день, и тогда непременно выступят новые подробности.

— Какого рода подробности?

— Этого я, естественно, не могу сказать, иначе мне не надо было бы их выяснять. Сейчас прошло достаточно времени, чтобы видеть обыкновенные вещи в их подлинном масштабе. Если бы при расследовании тех убийств не встретилось ни одного факта, ни одной фразы, имеющей отношение к делу, это противоречило бы всем законам математики. Какие-то незначительные события, случайные замечания должны навести на след. Согласен, это похоже на то, как ищут иголку в стоге сена, но я убежден, что в нашем стоге сена есть иголка!

Все эти рассуждения казались мне очень туманными и неопределенными.

— Не понимаете? — продолжал Пуаро. — Значит, у вас менее острый ум, чем у простой девушки-служанки!

Он бросил мне письмо. Оно было написано старательно наклонным почерком школьницы.

Дорогой сэр!

Надеюсь, вы простите меня за то, что я осмеливаюсь писать вам. После того как случились эти два ужасных убийства, так похожие на убийство бедной тети, я все думаю и думаю. Мне кажется, все мы теперь связаны одной ниточкой. Я видела в газете портрет молодой леди, не той, что убили в Бэксхиле, а ее сестры. Я позволила себе написать ей. Сказала, что я еду в Лондон искать работу и могла бы поступить к ней или к ее матери, потому что ум хорошо, а два лучше. Жалованья мне большого не надо, только бы найти этого ужасного злодея, может быть, нам это удастся лучше, если мы расскажем друг другу все, что знаем. Вдруг что-нибудь да всплывет.

Молодая леди ответила мне очень любезно, написала, что не может взять меня к себе, потому что работает в конторе, а живет в общежитии. Она посоветовала написать вам, а она сама во всем со мной согласна. И еще она написала, что у нас всех одно горе и мы должны держаться друг за друга. Вот я и пишу вам.

Надеюсь, я не причинила вам беспокойства.

С уважением Мэри Драуэр.

— Мэри Драуэр — очень смышленая девушка, — сказал Пуаро и подал мне еще одно письмо.

— Прочтите!

Это было несколько строк от Франклина Кларка. Он сообщал, что едет в Лондон и, с разрешения Пуаро, навестит его на следующий день.

— Не отчаивайтесь, мой друг, — сказал Пуаро. — Начинаются активные действия!

Глава XVIII ПУАРО ПРОИЗНОСИТ РЕЧЬ

Франклин Кларк явился на следующий день в три часа и, не теряя попусту времени, сразу приступил к делу.

— Мосье Пуаро, — сказал он, — я недоволен.

— Чем, мистер Кларк?

— Я не сомневаюсь, что Кроум очень хороший следователь, но откровенно говоря, он меня раздражает. Эта его уверенность, что он все знает лучше других!.. Еще в Кэрстоне я намекнул вашему другу, что у меня есть кое-что на уме. Дело в том, мосье Пуаро, что мы не имеем права бездействовать…

— Это все время твердит и Гастингс…

— …а должны что-то предпринять. Нам необходимо подготовиться к следующему убийству.

— Вы думаете, оно состоится?

— А вы как полагаете?

— Не сомневаюсь.

— Так вот! Я хочу, чтобы мы организовались.

— Скажите, в чем именно состоит ваш план?

— Я предлагаю организовать своего рода особый легион, под вашим командованием, мосье Пуаро. Он будет состоять из родственников и друзей убитых.

— Хорошая мысль.