В августе 1941-го

Интересные воспоминания на этот счет оставил генерал Хасан Арфа, бывший в то время начальником штаба вооруженных сил Тегеранского округа: «С самого начала было ясно, что шах не намеревался организовать реальную оборону и хотел только показать немцам, что Иран был принужден силой, для того, чтобы в случае победы Германии Иран не нес бы ответственности и с ним не обращались как с вражеской страной»[417]. В подтверждение этой версии генерал приводил конкретные факты: «Я предложил взорвать мосты и ночью выдвинуть части значительного тегеранского гарнизона в сторону горного района от Аракса и организовать там оборону, но шах отклонил этот план»[418]. Эти слова буквально подтверждают тезис о том, что Реза-шах избрал тактику «пассивного сопротивления».

Следуя тактике «пассивного сопротивления» и реализуя концепцию «третьей силы», Реза-шах в урегулировании ситуации активно использовал дипломатические средства. В первую очередь он рассчитывал воздействовать на Советской Союз и Великобританию через президента США, человека благоразумного и мудрого политика, как полагал Реза-шах.

Иранский посланник в Вашингтоне М. Шайесте, выполняя личный приказ шаха, приложил энергичные усилия в надежде склонить американцев поддержать Иран. 22 августа он обратился к госсекретарю К. Хэллу с просьбой повлиять на британцев[419]. Но в Вашингтоне, следуя популярной в те годы традиции изоляционизма, предпочли занять позицию невмешательства.

Ответ президента США на просьбу Реза-шаха о посредничестве между Ираном и союзными державами был весьма неопределенным и выражался лишь в нескольких благочестивых фразах. Ф. Д. Рузвельт в красочной форме выразил дружественное отношение к Ирану и не менее дипломатично уклонился от обсуждения вопроса об участии американцев в разрешении конфликта. В своем послании Реза-шаху он рассуждал о коварных планах Гитлера по захвату Европы, Азии, Африки и даже Америки. Ответ президента более походил на лекцию профессора Колумбийского университета, чем на речь политика, реально готового помочь. Одни общие слова и никаких конкретных обещаний.

Определенные надежды шах возлагал на соседнюю Турцию. Еще в 1934 г. иранский монарх посетил эту страну, причем это был его единственный официальный визит за рубеж, во время которого шах не исключал вероятности заключения военного союза, чего не произошло.

Ища поддержку со стороны «братской» Турции, иранское правительство опубликовало в прессе серию статей, в которых не только восхвалялись заслуги «отца всех турок» Кемаля Ататюрка, но и проводилась мысль об общности интересов Турции и Ирана[420]. Реза-шах надеялся получить дипломатическую поддержку со стороны турок, тем более что правивший в Турции режим он считал родственным. Как-никак, а в 1920–1930-е гг. турки выступали арбитром в ирано-афганских конфликтах, по турецкому образцу в Иране были отменены пышные феодальные титулы, введены фамилии и т. д. В сложившейся же ситуации Реза-шах пытался доказать союзникам, что Иран не одинок, что их военная акция вызвала волну возмущения в Турции и может толкнуть ее в объятия стран «оси». «Если иранское правительство будет согласно в принципе с предложениями советского и английского правительств и если у него будут разногласия лишь с условиями выполнения их, может ли иранское правительство рассчитывать на помощь турецкого правительства в том, чтобы добиться мирного разрешения этих вопросов», — с этими словами 22 августа иранский посол в Анкаре обратился к министру иностранных дел Турции Ш. Сараджоглу[421].

В Тегеране были осведомлены о том, что Турция, стремясь воспользоваться неблагоприятным для Советского Союза началом войны, вынашивала планы захвата Советского Закавказья. На турецкой стороне вблизи советской границы спешно проводились военные приготовления: строились аэродромы, шоссейные дороги, линии связи, создавались укрепленные районы. В общей сложности вдоль нее было сосредоточено 18 дивизий. Турецкие военные самолеты, проводившие разведку, систематически вторгались в воздушное пространство СССР. Имели место провокационные обстрелы турецкими военнослужащими советских пограничных нарядов.

Однако помочь Реза-шаху Анкара не решилась. Все попытки иранского лидера изменить ситуацию через турецкое правительство остались без внимания. До 25 августа турецкий министр еще давал какую-то надежду иранскому послу, что Турция поможет Ирану урегулировать все вопросы. Но уже в первые дни иранской операции он без обиняков заявил своему гостю, что видит в этом деле мало шансов на успех, ибо, по его мнению, «вступление союзных войск в Иран имеет чисто стратегический аспект»[422].

Подведя итог вышесказанному, мы можем категорично заявить, что Реза-шах никогда не был «пособником германских фашистов», как его любили изображать советские историки.