В августе 79-го, или Back in the USSR

Я задумался. Идея была хорошей, только для начала надо заиметь связи и деньги на аппаратуру. Есть песни мужские и женские – значит, в коллективе должны быть солисты и солистки. Есть песни для высоких голосов и низких – значит, в ансамбль нужно взять сопрано и обязательно хотя бы один бас. Русские песни на Западе не пойдут – значит, нужны англоязычные солисты.

– Девочки, а вы английский знаете?

– Женя знает отлично – у нее мама преподаватель английского в универе, а я так, на четверочку, – призналась Марина.

– Да ладно скромничать, нормально знаешь, только выговор питерский, – сказала Женя. – Язык ведь несложный.

– Кстати, девочки, вы знаете, что самый простой язык в мире – китайский? На нем разговаривают полтора миллиарда человек! Шутка! А если по делу – будем выходить на международный уровень!

Я поделился с девочками своими мыслями о составе группы.

– У нас в «консерве» кто хочешь есть, – сказала Марина. – И басы, и баритоны. Все профессионалы – хоть сейчас на сцену!

– Ну, не скажи, Марина, – возразила Женя. – Во-первых, у нас все-таки в основном классическое образование. Если преподы узнают, что мы эстраду поем, – выгонят на фиг! Во-вторых, английский знают не все.

– А в-третьих, человек должен быть артистичным и подвижным. На сцене нужно уметь держаться свободно, непринужденно и уметь танцевать – это вам не арии на сцене исполнять! – уверенно добавил я. – А вы что, в ваших «Ласточках» не эстраду поете?

– Рок, только в «консерве» об этом никто не знает, – ответила Марина. – Мы в ДК железнодорожников репетируем.

– Это все хорошо, только нам сначала надо денег заработать на аппаратуру, костюмы и запись. А главное, связи наверху заиметь!

Я рассказал девчонкам о сочинских концертах Пугачевой.

– А если ты, – Женя посмотрела на меня, – пока звезд ублажать будешь, все свои песни на них потратишь?

– Все не потрачу – я жутко талантливый! Слушайте еще одну!

Я пропел им все приготовленные песни. Женя и Марина как профессионалы схватывали мелодию на лету, и где-то часа через два у нас было готово две демо-кассеты – одна для Стаса Намина, другая для Пугачевой. Не успели мы тяпнуть за окончание работы, как раздался звонок в дверь – это явилась бабуля-профессор.

– Я пришла вас блюдить. Чего это вы тут делаете? Я думала, вы давно на пляже. О, а это что такое. «Арарат», настоящий! Артурчик, я тебя люблю!..

– Бабуля, мы тоже любим Артурчика и хороший коньяк – тут осталось всего грамм сто!

– Вкус настоящего старого коньяка понимаешь только в зрелом возрасте. Вон, пейте свое пиво! Артурчик, наливай! Мне коллега-профессор рассказывал, как к нему на экзамен студент коньяк принес. Профессор сказал: «О, коньяк – это хорошо!» А наглый студент возразил: «Нет, профессор, коньяк – это «отлично!»»

Профессорша отобрала у нас остатки коньяка и забалдела с бокалом в кресле.

– Бабуля, а у тебя есть знакомые в филармонии или Госконцерте? – спросила Женя.

– А тебе зачем? – поинтересовалась разомлевшая профессорша.

Пришлось рассказать ей идею про супергруппу и дать послушать демо-кассеты. Бабуля молча прослушала все песни, достала из сумочки очки, протерла их, водрузила на нос и посмотрела на меня умными глазами.

– Артур, вы или великий талант или великий мошенник! «Найди меня» и «Августин», конечно, лабуда, но «Вальс-бостон» и остальные песни – это просто гениально!

– Роза Афанасьевна, «Августин» и «Найди меня» – песни ритмичные и зажигательные, здесь все зависит от удачной аранжировки и хорошей аппаратуры, – объяснил я.

– А вы сможете сделать удачную аранжировку?

– Не сомневайтесь, – уверил я. – Не хуже Добрынина!

– Бабуля, нам нужен выход на какую-нибудь шишку из мира эстрады! – сказала Женя.

– Телевидение, фирма «Мелодия», Союз композиторов, московская филармония, Пугачева, – уточнил я.

– Пугачева. – Роза Афанасьевна задумалась. – Ну, с Аллой я не знакома, а вот Женечку Болдина знаю отлично.

– А кто это? – спросила Марина, явно не читавшая «Ступени славы».

– Это директор-администратор ее коллектива, – пояснил я. – По совместительству любовник.

– Ну, это пока только слухи, – притормозила меня профессорша. – Я его знала, когда он был еще директором программ фестивального отделения Росконцерта. Евгений Борисович Болдин. А с Аллой они познакомились год назад, в мае. Вообще-то он пока женат, и у него дети. Я хорошо знаю его маму, сейчас позвоню ей в Москву, у меня есть ее домашний номер.

Она порылась в своем ридикюле, нашла пухлый замусляканный блокнот и, заказав разговор по межгороду, дозвонилась до Москвы. Узнала, что Болдин уже в Сочи, готовит концерт. Она спросила телефон гостиницы в Сочи и узнала, в каком номере проживал Болдин.