В августе жену знать не желаю

Продолжить он не смог. Открылась еще одна дверь, и появилась фигура Джанни Джанни, которому добряк Уититтерли позволил остаться в пансионате еще на пару дней.

— Если еще раз услышу ваш несносный голос, — сказал долгожитель силачу-гренадеру, — я подойду и тресну вам тазиком по голове.

После чего этот вспыльчивый человек прибавил еще несколько выражений с неясной логической связью — как, например, такое: в силу чего, учитывая, что силач-гренадер не желает спать, мог бы не мешать это делать настоящим джентльменам (sic)[15].

При этих словах у силача-гренадера потемнело в глазах, и он бросился на своего врага. В пустом и ярко освещенном коридоре противники принялись яростно мутузить друг друга. После обмена первыми ударами, не прерывая боя, силач-гренадер подумал:

«Какой же я дурак! Драться со злейшим врагом ночью в пустынном месте! Ведь тут нас никто не разнимет. Моя жажда мщения уже удовлетворена, а ведь приходится лупить его и дальше, потому что нас некому разнять. Да и под каким предлогом я перестану драться? А с другой стороны — он тоже не прекращает драться».

Одновременно Джанни Джанни, нанося тяжелые удары, думал:

«Какую глупость мы совершаем! Вместо того, чтобы сцепиться во время обеда, когда десять человек быстро бы нас утихомирили! Теперь я бы охотно и прекратил, но не могу же я отступить первым. Посмотрим, может, кто-нибудь найдется поблизости».

Продолжая осыпать противника ударами и получая столько же в ответ, старик стал отвлекать силача к правому коридору.

«Куда это он? — думал гренадер, отходя влево, — в той стороне никого нет!»

Долгожитель же думал, отходя вправо:

«Этот болван ничего не понимает».

Тем временем, поскольку рассвет был уже близок, Мистерьё решил действовать незамедлительно. Он вышел из своего укрытия и как будто раздумывал, откуда начать, не удостаивая драчунов даже взглядом.

— Эй! — крикнул ему Джанни Джанни. — Вы разве не видите, что мы деремся?

— Вижу, — спокойно ответил Мистерьё.

— И что вы там стоите как пень? — воскликнул силач-гренадер. — Сделайте же что-нибудь! Или что, подсказка нужна?

— А мне-то что за дело? — ответил Мистерьё. — Деритесь себе на здоровье.

И вошел в какой-то номер.

Когда противники остались совершенно одни, сцепившись в смертельной схватке, силач-гренадер предложил:

— Попробуем в той стороне.

— Там все спят, — ответил Джанни Джанни задушенным голосом, не переставая наносить удары.

Силач-гренадер меж тумаками вставил:

— Надо вызвать Арокле.

Все так же сцепившись, нещадно колотя друг друга, они дошли до последнего этажа и стали пинать дверь в комнату Арокле.

Преданный слуга выглянул, полусонный, и очумелыми глазами посмотрел на драчунов. Наконец он спросил:

— И что мне делать?

— Разнимите нас! Скотина!

Арокле оделся; потом нехотя вклинился между дравшимися и, разумеется, у него ничего не вышло. Но с божьей помощью драчуны были разняты и отправлены в свои номера.

Было утро. Марина, совершенно готовая к выходу, подошла к двери номера Камилло и постучала. Камилло, который провел ночь в созерцании — издалека — своей кровати, превратившейся в озеро, вышел в дорожном костюме.

— Пойдем, — сказал он.

Не глядя друг на друга, любовники двинулись вперед с опущенными головами. Впервые они, казалось, пришли к согласованному решению. Но что это было за решение, господи? У обоих были очень мрачные лица, что наводило на плохие предчувствия.

Ах, милые, что-то вы затеваете очень нехорошее!

Они открыли входную дверь в гостиницу. На улице был серый воздух, стлавшийся над белесым морем.

День, наступил день! И будто судорога прошла по сонной земле.

XIV