В августе жену знать не желаю

Услышав все это, Филиппо успокоился.

— Лежи, лежи, — сказал он.

Иногда Гверрандо обнаруживал синяк на руке Сусанны. За этим следовала сцена ревности, которую мы в точности воспроизводим:

СУСАННА: Я ударилась о ручку.

(Это факт, что вокруг дам понавешены странные ручки, о которые они чрезвычайно часто ударяются; более того, эти ручки ударяют женщин по самым странным местам и, что уж совершенно необъяснимо, оставляют следы, которые нельзя отнести к тем, которые может оставить ручка; надо бы ученым заняться этим явлением — влиянием ручек на дам — и, может быть, разработать новый тип ручек для таких дам, либо новый тип дам для таких ручек.)

ГВЕРРАНДО (холодно): Не верю.

СУСАННА: Значит, ты хочешь сказать, что я лгу?

ГВЕРРАНДО: Не знаю. С сегодняшнего дня между нами все кончено.

СУСАННА (саркастически): Для меня все было кончено еще вчера.

ГВЕРРАНДО: Для меня еще позавчера.

СУСАННА: А для меня еще днем раньше.

ГВЕРРАНДО: На неделю раньше.

СУСАННА: Месяц.

ГВЕРРАНДО: Полгода.

СУСАННА: Ах так? (С жестокостью.) Для меня это никогда и не начиналось.

ГВЕРРАНДО (пошатывается; приходит в себя): Прощай. (Медленно идет, ожидая, что его позовут; поскольку Сусанна молчит, он останавливается в дверях, стоя спиной к женщине.)

СУСАННА: Гверрандо!

ГВЕРРАНДО: Что тебе нужно? Зачем ты удерживаешь меня? Дать мне уйти. Я ухожу навсегда. (Садится.)

СУСАННА: Послушай, иди сюда. (Обнимает его.) Ты знаешь, ты такой красивый, а, глупый?

ГВЕРРАНДО (слабым голосом): О нет, нет.

СУСАННА: Я была неправа.

ГВЕРРАНДО (покорно): Неправда, это я был неправ.

СУСАННА: Молчи, неправа была я.

ГВЕРРАНДО: Не возражай, Сусанна. Видишь: я совершенно спокоен. Зачем ты упрямишься?

СУСАННА: Потому что я была неправа, вот. А ты, как всегда, со мной споришь.

ГВЕРРАНДО: Как всегда! Да ведь она всегда права!

СУСАННА: Опять начинаешь!

ГВЕРРАНДО: Это ты начинаешь. Так больше нельзя.

СУСАННА: Ну и уходи, уходи! Завтра найду себе другого любовника.

ГВЕРРАНДО: Поклянись, что больше меня не любишь.

СУСАННА: Клянусь.

ГВЕРРАНДО (скептик в сердечных делах): Знаем мы эти женские клятвы.

СУСАННА: Я говорю тебе, что…

В какие дебри ты залез, Автор, описывая жалкие перебранки этих двух несчастных! Брось их, пусть разбираются сами, а ты иди дальше: другие цели указывает тебе судьба твоих героев, все более тесными становятся намеченные рамки повести. Достаточно будет, если ты добавишь, что пять минут спустя, в той же самой гостиной, слышались поцелуи, так что казалось, будто находишься на римском вокзале, когда прибывают поезда из Неаполя; а это означало, что Гверрандо и Сусанна снова помирились; и что римляне и неаполитанцы очень любят друг друга; и это правда; а вот римляне и миланцы тоже любят друг друга, но почти никогда не целуются.

Иногда любовники ходили гулять по пустынной улице, по вечерам, и здесь они соединяли уста в бесконечном поцелуе. Во время которого:

ОН (через несколько мгновений, про себя): Какая странная штука — жизнь! Думаешь, что это должно быть божественно, но уже после первого мгновения наступает разочарование. В сущности, эти бесконечные поцелуи не оправдывают своей славы; испытываешь трепет, когда губы соединяются, потом наступает привычка. Вот как сейчас: я не испытываю особого волнения; да что там, я вообще ничего не чувствую, могу посмотреть вокруг, отвлечься, подумать о своем. Вот, правильно, надо не забыть завтра постричься. Впрочем, я не хочу отрывать губы первым. Она думает, что я в экстазе, и надо поддерживать в ней эту иллюзию. Я не понимаю, что такого женщины находят в этих бесконечных поцелуях. Для них они так важны. Между прочим, у меня сейчас свалится шляпа. Интересно, который час? Однако, пора бы ей уже и решиться заканчивать. Бог мой, нельзя же так стоять бесконечно. Хоть бы полицейский, что ли, подошел, или другая влюбленная парочка, или какой-нибудь прохожий! (Всматривается в темноту.) Никого! Ни одной собаки. Мы одни, нам никто не мешает. И это становится невыносимо.