В августе жену знать не желаю

— Гастон д’Аланкур, — сказал он.

— Синьор Баттиста.

— Что прикажете… Пардон, я хотел сказать: господа сидят за столом?

— Нет.

Баттиста облегченно вздохнул.

— Они закончили есть несколько минут назад, — закончил старый преданный слуга.

И оставил Баттисту одного. Тот огляделся. На столике лежала почти пустая коробка шоколадных конфет. Солнечный Луч покраснел и вполголоса выбранился.

«Подумают, что это я их съел», — подумал он.

Тут в гостиную вошла Эдельвейс, которая несла в руке дона Танкреди.

— Почему вы не пришли на ужин? — закричал старый ветреник. — Мы вас ждали, а вы все жеманничаете.

— Я был очень занят, — смущенно пробормотал наш друг, которому страшно хотелось есть.

Дона Танкреди поместили на крошечный стул, сделанный специально для него. Он весело сказал Баттисте:

— Все беспокоитесь, да? Да оставьте, хватит вам так беспокоиться. Право, не стоит.

— Мне за это платят, — сказал молодой человек, слегка покраснев.

Узнав за разговором, что вся эта суматоха вокруг белья, все это снование портних, модисток и мебельщиков — это все были приготовления к свадьбе Эдельвейс и Гверрандо, и свадьба эта должна состояться через несколько дней, Баттиста чуть не заплакал. Он вытащил платок и осторожно развернул его, опасаясь, что на нем могут быть дырки. Но старый распутник не дал ему времени поплакать. Он позвал его.

— Садитесь, — сказал он.

Солнечный Луч уселся и непринужденно положил ногу на ногу. Не успел он совершить это движение, как ужасная мысль пронзила ему мозг: «А вдруг у меня дыра на подошве?» Потихоньку он снова поставил ногу на пол.

— Ну, — спросил у него дон Танкреди, которому нужно было слышать веселые речи, — что поделываете?

— Да все то же, проживаю помаленьку.

— Проживаете помаленьку? Вы хотите сказать, что живете помаленьку.

— Нет-нет, проживаю. Мы все этим занимаемся, беспрерывно, с самого рождения. Мы все думаем, что живем помаленьку, а на самом деле только проживаем помаленьку.

— Ну что это за разговор? — сказал дон Танкреди, слегка побледнев. — Давайте поговорим о чем-нибудь еще. Ну же, развеселите меня какими-нибудь остротами.

Баттиста улыбнулся.

— Сегодня утром, — сказал он, — я думал, что мы живем в детективной пьесе, которую можно было бы назвать: «Пропажа трупа».

— Неужели?

— Да: с самого сотворения мира все мертвецы умерли. Вы не скажете, куда девались все эти трупы?

— Наш Солнечный Лучик никогда не унывает, — воскликнул дон Танкреди, слегка вздрогнув.

На следующее утро Баттисте, который начал переживать в связи с приближением свадьбы Эдельвейс (делал он это тайно, поскольку А.Б.П. запрещало ему беспокоиться о своих делах), пришла в голову блестящая мысль: он написал доктору Фалькуччо длинное письмо, в котором, изложив положение вещей, попросил его о следующем:

Прошу Вас постараться расстроить эту свадьбу, чтобы на Эдельвейс женился я. Заранее благодарю.

С сердечным приветом, Ваш преданный Баттиста.

Это была по-настоящему удачная мысль. Через несколько дней от маленького старичка пришел ответ, который содержал всего несколько слов: «Я обо всем позабочусь. Устройте мне приглашение на свадьбу».

В тот вечер после ужина Баттиста подбросил мысль о приглашении доктора Фалькуччо.

— О да! — восторженно воскликнула Эдельвейс. — Обязательно пригласим его!

Тетя Джудитта предложила, чтобы он был свидетелем.

— Согласен, — сказал дон Танкреди.

Тем временем наступила весна, и дон Танкреди, тетя Джудитта, Эдельвейс, Гверрандо, Гастон д’Аланкур и Солнечный Луч собрались как-то вечером, чтобы решить, в каком городе лучше отпраздновать свадьбу.

Несчастную свадьбу! Эдельвейс подчинялась воле родителей, которые договорились о браке своих детей еще в детстве, думая, что это будет счастливая пара, а Гверрандо вступал в брак по расчету.

Первой взяла слово невеста:

— Я читала, — сказала она, — одну книгу, в которой говорится об одном прекрасном городе. Так вот, я хочу, чтобы свадьбу сыграли именно в этом городе.

— Скорее всего, — заметил дон Танкреди, — ты читала книгу «Так что же такое любовь?».

— Да, папа.

— Я тоже ее читал, — продолжал старый донжуан, — и прямо скажу, что мне тоже по прочтении книги очень захотелось увидеть этот город, который называется… называется… постой-ка, дай вспомнить, как он называется…

Тут вмешался Гверрандо, сказавший хором с тетей Джудиттой:

— Я тоже читал эту книгу…

— И я, — робко пробормотал Баттиста.

— …и этот город, — продолжал Гверрандо, — называется… Как же он называется?

— Не ломай голову, — сказал дон Танкреди, — сейчас все выясним. Д’Аланкур!

Гастон сделал шаг вперед.

— Сходите в мою комнату; на ночном столике лежит экземпляр книги «Так что же такое любовь?», из которой я каждый вечер читаю несколько страниц.

— Один экземпляр есть также в гостиной, — сказала тетя Джудитта. — Он лежит на столике для гостей.

— Один экземпляр лежит на моем письменном столе! — воскликнула Эдельвейс.