В барханах песочных часов. Экстремальный роман

Несколько дней Туркин провел в мучительных переживаниях. Надо было на что-то решаться. «В конце концов, - рассуждал он, - не всем девственницы достаются, и вообще, одно дело трахаться, а другое совсем - любить. Да и за что, собственно, упрекать Галю? Она спасается как может, сильно жизнь ее прищемила, видать, коль полезла в «яму» к старателям. Судьба…» Подобных мыслей, спасительных и примиряющих с людьми и миром, появлялось в его воспаленном мозгу все больше. И они победили: он решил всем чертям на зло не терять Галю, а на все прочее наплевать.

К концу лета Галина перебралась к Туркину в поселок и стала его неофициальной пока женой. Неожиданно для Федора, жители поселка отнеслись к этому его поступку совершенно спокойно. А некоторые даже больше зауважали. Галине пришлось потруднее, но и она вскоре прижилась. Все позабыли о том, что она бывшая Махорка.

На поверку таежный народ оказался великодушен. Видимо, действительно, когда речь идет о серьезных жизненных проблемах, никто ни судить, ни корить человека не станет. У каждого в сердце своя «Махорка». Примерно так рассудил и Туркин. Он поставил на этом деле точку и больше не утруждал себя переживаниями.

Между тем, обстановка в золотоносном районе осложнилась. На старании одна за другой «горели» артели. По тайге рыскало много всякого люда. Участились случаи нападений на преуспевающие «ямы». В связи с обстановкой Туркину усилили арсенал: к пистолету «ТТ» прибавился автомат Калашникова с тремя запасными рожками.

Тайшетовская артель процветала. «Яма» оказалась на редкость удачной. Про меж собой старатели окрестили «яму» Галькой, в честь женщины, принесшей, как они считали, им большой фарт.

Тайшет никогда не упрекал Туркина за то, что тот не послушался тогда его совета и связал свою жизнь с Махоркой. Да и никто не заводил разговора об этом. Но он все же наступил, этот роковой сентябрьский день, который заставил Туркина в очередной раз крепко задуматься над своей жизнью и резко переменить мнение о людях.

В этот день Федор с утра зашел в контору и прямо оттуда намеревался мотануть в район для отчета. Но, верный привычке и природной осторожности, он и в этот день решил лишний раз проверить сохранность артельного золота.

Подходя к массивной, обитой железом и обремененной несколькими висячими замками двери, он привычно запустил руку в карман за связкой ключей, которые всегда носил с собой. В этот момент он заметил, что пломбы сорваны. Туркин лихорадочно отомкнул замки. То, что дверь была на замках, вселило в него надежду: может, просто пацаны набедокурили. Он ворвался в комнату и увидел… распахнутую дверцу сейфа.

Он опустился на табурет и закурил. Но, вспомнив, что недавно видел эти двери с пломбами - это было минут двадцать назад - помчался по коридору к выходу, чуть не сбив с ног какую-то женщину. Он жил напротив конторы, и через несколько минут влетел в свою комнату. Гали там не было. Он выскочил вон и помчался по улице в сторону пристани. Когда пробегал мимо пацанов, кто-то из них визгливо крикнул:

- Махорка с Тайшетом на моторке катается!

Силы Туркина утроились. Он мчался к пристани с пистолетом в руке, готовый на все. «Только бы далеко не ушли», - повторял он яростным шепотом.

На пристани кто-то копошился в моторке. Туркин узнал технорука местного леспромхоза, который уже завел свой «Вихрь» и собирался отчаливать.

- Стой, вылазь! - скомандовал он, направив на технорука пистолет.

Тот перепугался и мигом выскочил из «казанки» на мостик пристани.

- Где Тайшет? - заорал Федор.

Тот махнул рукой вверх по течению. Туркин погнал «казанку», куда указал технорук. Моторка с ревом понеслась по осенней глади Иркута. «Черт, на моей лодке тоже спаренные моторы, уйдут!» - прикидывал Туркин. - «Но я ж не заправился бензином, там чуть оставалось». Но и эта мысль его не утешила. Тайшет, наверняка, позаботился о горючем для лодки заранее.

«Они, видно, уверены, что я уехал в район. Не могли они просчитать мое случайное возвращение, не такие умные. Они думают, погони нет…»

У причала, что на конце поселка, он крикнул мужикам:

Моторка, красно-синяя, с мужиком и девкой?!

С пристани замахали руками в направлении, куда он плыл.

«Догоню, - злорадно ухмыльнулся Туркин. - Коль они погони не ожидают, так идут спокойно, может, на одном движке, горючее экономят. Но мой движок и один любому спаренному фору даст: специальную обкатку прошел. Кто ж знал, что собственную лодку догонять придется. Вот тебе и золото… Вот тебе и вся любовь… - уже безо всякой злости думал Федор, вглядываясь вперед. - Насмерть биться придется. Слава Богу, стрелять еще не разучился». Он погладил расстегнутую кобуру с пистолетом, как живое существо. Мелькнула идиотская мысль: «Китель жалко…»