В барханах песочных часов. Экстремальный роман

Несмотря на то, что Москва основательно потрепала Туркина, он не чувствовал к этому городу никакого раздражения. Возможно, мегаполис отвечал его внутренней потребности жить среди множества чужих людей. Этакий своеобразный момент свободы. Во всяком случае, он не ощущал себя песчинкой в огромном бархане, как это случается с провинциалами. Он адаптировался сразу же, еще в те дни, когда впервые ступил на московскую землю. Он с наслаждением болтался в самых людных местах. Без напряга разговаривал сам с собой вслух, и никто не обращал на него внимания. Сама собой пришла мысль зацепиться за Москву. Но как? Да еще и биографию себе подпортил защитой Белого Дома. Первый угол в Москве получил в Матросской тишине, второй - в третьесортной кутузке, куда его упекли как охранника проштрафившейся фирмы, не угодившей налоговой инспекции. Пару месяцев он провел в кпз этой каталажки вместе с другими охранниками, потом оказался на воле без копейки и без крыши над головой. Типичный бомж. Куда податься? В стране такая каша заварилась, что никому ни до кого дела нет. Неизвестно, какая власть будет завтра. Решил Федор воспользоваться телефоном старого товарища. Саша Данилов при демократах в гору пошел. Сейчас какой-то чин в ФСБ. Как-то говорил Федору: “Трудно будет, звякни по этому телефону… А трудно тебе, брат, будет обязательно…”

“Надо же, как в воду Саша глядел”, - хмыкнул Федор и направился к телефонной будке.

Данилов встретил Туркина в своем кабинете с неожиданным радушием. “Одно из двух”, - подумал Туркин, - “либо Саша себя не слишком уверенно чувствует, либо я ему вовремя подвернулся”.

- Рассказывай все по порядку, прокоммунистический элемент, - улыбнулся Данилов, протягивая Федору сигареты. - А может, коньячку тяпнем за встречу? - весело добавил он.

- Чтоб я так жил! - воскликнул Федор в тон Данилову. - Все, Саша, я предаю казачье войско, как Андрий, ради панночки-демократии!

- А батьку не боишься? Застрелит…

- Да ведь наш батька первый к вам переметнулся, и «процесс пошел», - намекнул Федор на последнего генсека.

За рюмкой Туркин еще раз убедился в собственной проницательности: он действительно оказался в поле зрения Данилова в нужный момент. Необходимо было обезвредить банду работорговцев, специализировавшихся на продаже бомжей в страны ближнего зарубежья. Предположительно, куда-то в районе Душанбе. Бомжей в Москве пруд пруди, отовсюду съезжаются на заработки. Бандиты обещают им высокооплачиваемую работу, на что те обычно ловятся.

Туркина эта информация не удивила, потому что он уже слышал о существовании подобного рабства на юге страны еще при советской власти.

План состоял в том, что Федора сведут с предполагаемыми работорговцами как бомжа. Он должен будет проделать в таком качестве путь до “хозяина”, выяснить систему и уничтожить ее. За это ему будут списаны все грехи перед новой властью, а также обещана работа, прописка и жилье в Москве.

- Подумай, Федор, но недолго. Времени у нас, сам понимаешь, нет. День тебе хватит на размышления? - посерьезнев, спросил Данилов, и вдруг опять резко перешел на полушутливый тон:

- А ты, Федя, по всему подходишь для этой операции. Видок у тебя отнюдь не московский, и тюрягой от тебя несет.

Туркин допил коньяк и, отодвинув рюмку, спокойно произнес:

- А что тут думать, надо сегодня сдаваться, ночевать все равно негде.

- Вот и любо, Федор, - обрадовался Данилов. - Я тебе еще полковничьи погоны верну, вот увидишь! Еще меня перепрыгнешь… Ты мужик упорный…

После инструктажа и соответствующей экипировки Туркин отправился на Воронцовский рынок, где в одном из так называемых кильдимов (укромное помещение) у него должна была состояться встреча с работорговцами. На рынке вообще, да еще столичном, Федор был в последний раз уж в незапамятные времена. От обилия снеди, сочных красок и терпкого духа у него голова пошла кругом. Он долго глазел на огромных влажных осетров, банки с икрой, овощные и фруктовые пирамиды, и с каким-то ностальгическим чувством вспоминал абасовские пиры в Бодайбо. Сглотнув слюну, он вдруг учуял запах маринованной черемши, и быстро подошел к торговке. С жадностью съел сразу целый пучок ароматной острой травы, и ее чесночный дух защитил Федора от всех остальных дурманящих запахов рынка. Ничто больше не отвлекало его внимания. Он деловито направился к нужному кильдиму. В небольшом прокуренном помещении за конторским столом сидели кавказцы. Стол был завален зеленью, фруктами, копченостями. Люди обедали.

- Приятного аппетита, - поприветствовал их Федор. - Я насчет работы…

Мужчины настороженно уставились на него. Один из них проговорил, постучав по часам пальцем:

- Прыды чэрэз полчаса. Обэд. - И указал на дверь.

Туркин согласно кивнул и вышел из кильдима.