В бегах (СИ)

– Н-нет... Нет. Мягкий желтый свет в комнатах... Дерево шоколадного цвета... У тебя глаза такие же... – Мужчина замолк и слегка покраснел. В гостиной воцарилось молчание. Шоколадные глаза смотрели в зеленые. На лицах появились легкие улыбки. Он почувствовал сильное, почти непреодолимое желание обнять Еву, прижать к себе и никогда не отпускать. Гэбриэл сделал шаг, затем еще один... Через мгновение он прижимал женщину к себе, целуя ее и вдыхая яблочный аромат с примесью корицы. Поцелуй туманил сознание и будил желание, которое и без того его мучило с самой первой встречи. «Какая она хрупкая».

Молчание, мягкое, уютное молчание людей, которым не надо разговаривать, чтобы наслаждаться обществом друг друга, чтобы понимать друг друга. Если кому-то из них требовалось подтверждение эмоциональной привязанности – теперь оно у них было, бесспорное подтверждение. Теперь все стало на свои места. Теперь стало хорошо.

Атмосферу интимности разрушил Барт, который, обрадовавшись взаимопониманию любимой хозяйки и уже полюбившегося нового друга, перевернул большую чугунную подставку возле камина, и она с сильным грохотом покатилась по каменному полу.

Ева смутилась, но Гейб только сильнее прижал ее к себе.

– Говорили: День благодарения будет снежным...

– Да, обещали нешуточный снегопад. Моим племянникам будет, где разгуляться. Так что у меня появилась надежда, что от моего дома кое-что останется после их отъезда... – Он усмехнулся. – Хотя бы стены...

Ева осмелилась поднять глаза на мужчину:

– Они такие непоседы?

– О! Особенно девчонки! Парни еще застенчивые...

– Парни, застенчивые?! – Ева насмешливо посмотрела на Гейба.

– Между прочим, в нашей семье все парни очень застенчивые!

Женщина улыбнулась и снова положила голову ему на грудь:

– Я это заметила в день нашего знакомства...

– Не напоминай. – Мужчина поморщился. – «Серый волк» привел меня в чувство. Знаешь, какое у меня было прозвище в школе? Грэй.

– Как удачно!

– А у тебя было прозвище?

– О, ну, рыжим этого не миновать, оно менялось после каждых каникул. Так что нам с сестрой пришлось несладко. В десять лет я решила, что как только вырасту – сразу выкрашусь в белый и буду, как мама: она была блондинкой с ярко-белыми волосами, выгоревшими на техасском солнце. Маленькая улыбчивая... – Ева вздохнула. – Я очень скучаю по ней... А твои родители?

– Папа был и есть очень строг. Он был очень зол, когда я вместо адвокатуры пошел в полицию. Брат тоже его разочаровал... Но Кент более... ответственный, что ли... Когда папа решил отойти от дел, Кент оставил прокурорскую деятельность и возглавил адвокатскую фирму. А я до сих пор являюсь паршивой овцой в стаде, которую отцу никак не получается наставить на «путь истинный».

– Это тяжело?

– Что? Противостоять отцу? – Гэбриэл поморщился. – Не так чтобы очень. Но матери остается посочувствовать: папа очень властный и упрямый человек. Он не любит, когда что-то складывается не так, как ему хочется.

– Ну, я знаю еще одного такого человека...

Гейб невинно улыбнулся:

– О, в сравнении с отцом я просто душка!

– А почему родители не приедут на День благодарения?

– Кент два месяца назад уговорил их отправиться в круиз, вернутся только к Рождеству.

Они так и не выпустили друг друга из объятий.

– А у тебя много племянников?

– Я не говорил? – Гейб широко улыбнулся. – Четверо, пятый на подходе: Мелани – жена брата – на седьмом месяце.

– Точно, семейство...

– Да, хорошо еще, что девчонок всего две...

Мужчина и женщина лежали в обнимку на широком диване и тихо о чем-то переговаривались. Она иногда смеялась, а он довольно улыбался, когда удавалось ее рассмешить...

– Мне еще сегодня Барта выгулять надо. Тесно ему в саду. – Пес тут же поднялся и стал вертеть головой в разные стороны, заметив, что хозяйка так и не сдвинулась с места, он обреченно вздохнул и снова разлегся на ковре.

– А вы где гуляете?

– Каждый раз по-разному. – Гэбриэл кивнул.

– Я надеюсь, вы в лес не ходите за парком?

– Нет.

Снова наступило молчание. Но Еве было так хорошо, что даже шевелиться было лень. Нервное напряжение спало, наступило какое-то сонное состояние, глаза стали слипаться. «Как же тепло рядом с ним».

Не менее расслабленно себя чувствовал Гейб, усталость после ночного дежурства дала о себе знать, и его глаза тоже закрылись.

Теплые руки обнимали Еву за талию, на ноге чувствовалась тяжесть, как будто... «Как будто я сплю с мужчиной!»

– Нет! – Женщина резко подхватилась и стала оглядываться по сторонам. Ладони стали влажными, сердце гулко билось где-то в горле, дыхание сбилось.

– Ева? – Она закрыла руками лицо, пытаясь успокоиться. – Ева, ты ничего не хочешь мне рассказать?