В белом плену

Ева поняла, что не хочет и не может больше ничего слышать и видеть. Она закрыла уши руками и стала опять раскачиваться взад-вперед, напевая детскую песенку: «Паучок-малютка по трубе ползёт. Дождик ему вверх забраться не даёт! Солнышко на небо вышло погулять. Паучок-малютка вверх полез опять! Паучок-малютка по трубе ползёт. Дождик ему вверх забраться не даёт! Солнышко на небо вышло погулять. И паучок-малютка хочет вверх опять! Паучок-малютка по небу летал. Самолёт бумажный мокрый вниз упал! Солнышко на небо вышло погулять. Паучок-малютка хочет вверх опять! Паучок-малютка прилетел к друзьям. Сразу веселее стало паучкам! И теперь не надо вверх ползти опять. Можно всем на крыше дружно поиграть…».

Ужас отступил, Ева почувствовала, как ей становится легче. Мысль, острая, как пуля, пронзила ее: «Надо сказать Семену. Пока мы еще живы. Он должен знать». Она отняла руки от ушей и осмотрелась. Кирилл, Лена и Игорь все еще что-то обсуждали. Аня, насупившись, молчала и думала о чем-то своем. «Наверное, жалеет, что поехала с нами. Зато больше никогда не согласится», – ухмыльнулась сестра.

– Семен, – еле слышно позвала она его.

Тот что-то прокряхтел в ответ. Ева взяла его за руку:

– Ты должен кое-что знать.

Ева посмотрела на Лену и Кирилла. Те что-то обсуждали между собой, не обращая внимания на подругу.

– Я беременна.

Улыбка забрезжила на его лице.

В следующий миг рядом с их машиной раздался женский крик.

Марина

Марина сидела на заднем сидении, боясь вздохнуть. Набравшись смелости, она глянула в заднее стекло. В поредевшем свете фар Марина едва различила четыре фигуры, которые медленно передвигались от машины к машине. У одной из них в бешенном треморе тряслись руки, голова свисала набок, словно мышцы шеи отказывались ее держать. Обезображенное струпьями оплывшее лицо не выражало ни единой эмоции, напоминая маску. Вторая фигура шла, подволакивая за собой ногу и руками держась за первого, словно поводыря. Из его глаз, носа и рта, не прекращаясь, текла кровь. Их движения выглядели ломанными и какими-то неестественными, делая похожими на кукол-марионеток.

Еще две фигуры, волочащиеся сзади, были женскими. Их головы запрокинулись назад, из приоткрытых ртов тоже текла кровь. Ни на ком не было верхней одежды. Марина присмотрелась повнимательнее: это оказались те самые девушки, что грелись возле костра. Вдруг в желтоватой дымке появилась пятая фигура. Марина сощурилась: сросшиеся на переносице брови выдавали в этом существе лицо то ли кавказской, то ли среднеазиатской национальности.

– Ген, их уже пять, – прошептала она.

Муж нецензурно выразился и добавил:

– Я не врач, но я еще не слышал о заразе, которая имеет настолько короткий инкубационный период. Меньше пятнадцати минут!

– Ген, что с нами будет? – сквозь слезы прошептала она.

Муж полез в бардачок и достал боевой пистолет. Глаза Марины расширились:

– Ты зачем его взял? Это разве разрешено?

– Милая, у нас много чего в стране не разрешено. Если бы я жил, руководствуясь принципами «нельзя-можно», то мой дом стоял бы не на Рублево-Успенское шоссе, а где-то поодаль от МКАДа. – Геннадий Палыч проверил патроны. – Здесь всего пять пуль. На сколько-то продержаться хватит.

Тем временем, существа подошли к одной из машин позади «Бентли», и одно из них, то, что с дредами, начало долбиться головой о лобовое стекло.

– Они как зомби, – вперемешку со всхлипываниями выдавила Марина.

– По ходу, реально не чувствуют боли, – Геннадий Палыч пристально наблюдал за происходящим. – Посмотри, весь лоб в крови уже, а ему хоть бы что.

– Ген, а где шестая пуля? – вдруг спросила Марина.

Также, не отводя взгляда, муж ответил:

– В собаке Полонского.

– Что она тебе такого сделала? – удивилась Марина.

Геннадий Палыч прижал палец ко рту:

– Девки идут сюда.

Одна из фигур двинулась в сторону «Бентли». Из ее рта прямо на машину начали извергаться сгустки крови и мягких тканей. Марина не выдержала и закричала. Муж взвел курок.

Весна

Весна услышала три выстрела совсем рядом с ними.

– Олег, они идут сюда! – Весна вжалась в пассажирское сидение легкового автомобиля.

– Тише, тише, – Олег погладил красно-рыжие волосы жены.

Он два раза нажал на клаксон, и человек, если это существо еще можно было назвать человеком, схватился за уши и скорчился от боли.

– Мы здесь все умрем, – прошептала Весна и забилась в рыданиях.

Сзади послышалось приглушенное всхлипывание Артема, их десятилетнего сына.

– Ну, ну, мужик, перестань, все будет хорошо!

Существо приближалось. Его судорожно скрюченные пальцы, на которых клоками висела покрытая белыми струпьями кожа, тянулись к черному «Фольксвагену Поло», в котором сидела, запершись, семья. Олег потянулся к бардачку за травматическим пистолетом.

– Как хорошо, что ты не избавился от этой штуки, когда я просила, – произнесла Весна, содрогаясь от рыданий.

Окровавленная ладонь упала на лобовое стекло автомобиля. Существо сжало руку в кулак и взялось лупить им по боковому окну со стороны водителя. Олег приготовил пистолет. Весна закрыла глаза руками. Боковое стекло лопнуло. Раздался выстрел.