В бездне времен. Игра на опережение

– Он сейчас работает на фирму Royal Dutch/ Shell. Не секрет, что Shell имеет тесные связи с британским правительством. Хилла могли использовать в операции, в Англии для выезжающего за границу джентльмена пошпионить для короля считается вполне приличным. Возможно также, что вся затея идет не от официального Лондона, а есть частная акция самой Shell, но это представляется маловероятным. Связи в Intelligence Service у Хилла, конечно, остались, да и нефтяной синдикат имеет немалый вес в Англии, но раскрытие перед частной фирмой агента такого уровня это уж чересчур. А Мышь… мы проанализировали работу Тореадора и действия французов. Получается, что Сюрте непомерно много знала и феноменально быстро работала. Хотя исключить провал по вине агента, бесспорно, пока нельзя.

– А зачем британцам сдавать нашего агента? – спросил Константин Иванович. – Им ведь тоже не мешает иметь источник в Париже, почему не попробовали перевербовать Тореадора?

– Никаких соображений, – честно признался генерал. – О вербовочных подходах она не докладывала. Может, цель именно скандал и ухудшение русско-французских отношений? В связи с недавним приходом к власти в Германии Шлейхера, которого в Лондоне многие поддерживают, похолодание между Парижем и Петербургом уменьшит давление на немцев.

– Несерьезно, – буркнул Глобачев.

– Других соображений пока нет.

Знаменский знал не все. Кроме Разведчасти, у шефа жандармского Корпуса был еще один источник информации из-за границы. Охранный Департамент, занимающийся антиправительственными организациями. В том числе эмигрантскими. Главной целью красных, естественно, являлась подготовка революции в России. Боевые акции в России теперь «Объединенке» удавались редко, большую опасность представляли теракты националистов на окраинах империи. Но подполье не унималось, жандармы знали, что его эмиссары проникают в империю, по его каналам идет контрабанда оружия и агитационной литературы. И недавние данные охранки в сопоставлении с сообщениями разведки заставляли насторожиться. Хотя сведения Департамента тоже полнотой не отличались.

Глава Корпуса еще раз перебрал в уме цепь рассуждений и поднял взгляд на разведчика:

– Думаю, нам следует пригласить Коттена. У него тоже есть информация, Охранное на днях сообщало, что боевики РСДП зашевелились. И именно упоминался Париж, там сейчас сам Савинков.

– Михаил Фридрихович человек осведомленный, – согласился Знаменский и тут же, уязвленный тем, что соседний департамент знает о происходящем за границей больше разведки, добавил: – Правда, делится сведениями, как правило, неохотно.

О конкуренции между службами Глобачев знал прекрасно и соперничество это негласно поддерживал, считая его одним из залогов успешной работы. Но вслух благосклонности к внутренним дрязгам никогда не высказывал, понимая, что второй составляющей систему сыска являются действия совместные. Не поддержал и сейчас:

– Делится, когда есть чем. В этот раз у него сведения тоже этакие… фрагментарные. Не сведения, а так, упоминания. Сами по себе малопонятные, но вкупе с вашим сегодняшним сообщением настораживающие.

Генерал снял трубку и набрал номер внутреннего телефона:

– Михаил Фридрихович? У меня сейчас на докладе Знаменский, его сведения, кажется, проясняют имеющиеся у вас. Те, которые по Савинкову. Похоже, мы вышли на прелюбопытнейший комплот, подойдите, поразмыслим вместе.

А что до предателя, – вновь повернулся он к Знаменскому, положив трубку, – ищем, Дмитрий Иванович. Ищем. Но вы же прекрасно понимаете, это не просто. Что у вас еще?

– Тоже Лондон, – глава жандармской разведки перебрал лежавшие в принесенной им папке бумаги, положил нужную сверху и продолжил: – Английская контрразведка, похоже, заинтересовалась шифровальным отделом Foreign Office.

– Арно? – тут же насторожился Глобачев. – Или?

– Полагаю, ищут Арно. И вот это уж точно Мышь, этот источник мы берегли особо. Британцы не остановят поиски, пока не найдут нашего человека. Арно сейчас отходит от дел, на него подозрения могут и не упасть. Но что, если они вместо него выйдут на Мага?

– Кто работает с Арно и Магом?

– Обоих ведет ротмистр Толстой.

– Это не… гм, сын Александра Николаевича? Бывшего губернатора столицы?

– Он самый.

– Припоминаю, как же, – расплылся в ехидной улыбке Константин Иванович. – Граф усыновил незаконнорожденного в семнадцатом?

– Точно так, – официальным тоном отозвался подчиненный. – Имелось разрешение государя, все как подобает.

– Помню, как же, – кивнул шеф жандармов, вспоминая события пятнадцатилетней давности. – Мать ротмистра была… э-э… интересная дама была. Премилая казачка, умная, живая… прогрессивных взглядов, разумеется, как положено в те годы. Проходила под негласным надзором за участие в помощи политическим ссыльным, если не ошибаюсь. – Он, прищурив левый глаз, посмотрел на Знаменского и язвительно поинтересовался: – Кажется, перед войной, по поводу матушки господина Толстого-младшего, возникло соперничество между генералом Баратовым и неким жандармским подполковником?