В безопасности твоих объятий (ЛП)

— Поедешь, — отрезал он со всё той же отвратительно-самодовольной усмешкой, которой улыбался с тех пор, как вошёл в дом.

— Нет, Хоук, не поеду. Рождество праздник семейный.

— У тебя семьи нет, так что моя мама решила тебя удочерить. К тому же она пригласила ещё нескольких друзей. Праздники даны не только для того, чтобы собираться семьёй. Это время, когда никто не должен оставаться один.

К глазам подступили слёзы, и Натали, отвернувшись, сделала вид, что вытирает пыль с безупречно чистого журнального столика.

Проклятье! Она последнее время только и делает, что плачет, будто какая-то сентиментальная дура, и уж точно не желает показывать, как уязвима в том, что касается семьи. Отношения с Хоуком всё это время развивались со скоростью света, поэтому Натали нуждалась в передышке.

Стоило ей услышать, как он вот так вот небрежно говорит, что его мать её удочерила, как она чуть не сломалась под наплывом эмоций. Тем не менее, никто никогда не увидит, как сильно она хочет быть частью настоящей семьи. Признание звучало бы слишком отчаянно, слишком жалко.

— Эй? Что такое?

Хоук притянул её к себе, обняв сзади за талию. Супер! Не хватало ещё, чтобы он к ней прикасался: обуздать проклятые эмоции и без того трудно.

Вопреки всем усилиям из глаза выкатилась мерзкая слезинка. Они никогда не обсуждали будущее. Не заговаривали о «долго и счастливо». Она не призналась, что к нему чувствует.

— Ничего, просто...

Просто что? Она не имела ни малейшего понятия.

— Я не требую, чтобы ты поехала к ним, — мягко начал он, пощекотав ей дыханием щёку. — Я лишь прошу, пожалуйста, сделай это Рождество для меня самым лучшим и присоединись к нам.

Ну как можно было ему после этого отказать?

— Ладно, — прошептала она.

— Почему ты так упрямишься? — снова спросил он, на этот раз вынуждая смотреть себе в лицо.

Натали внезапно охватило желание выговориться, снять груз с плеч. Хоук молча выжидал, поглаживая её по рукам и спине.

Она справится.

— Я... просто я росла без отца. Всегда были только мы с мамой. Она родила меня всего в пятнадцать, и сначала я моталась по сиротским приютам, а потом она тяжёлым трудом собрала нам на квартирку. Мама всё время работала... в смысле, по семь дней в неделю. Но даже при этом вечно всего не хватало... еды, одежды, денег на оплату счетов. Мама говорила мне снова и снова: «Не порть себе жизнь, так как я, не влюбляйся в парня, который сбежит при первом намёке на трудности. Ходи в школу, получи образование, найди хорошую работу». Горечь сделала её суровой, но всё же мама меня любила.

— Наверняка очень сильно любила, — прошептал он, воспользовавшись долгой паузой.

— Да, — вздохнула Натали. — Она старалась изо всех сил, и всё же, Хоук, у меня не было семьи. Не было никого, кроме мамы, а она помногу отсутствовала. Мы не отмечали праздники, и теперь я чувствую себя так, словно предаю её тем, что наслаждаюсь жизнью.

— Это потому, что ты добрая и привыкла заботиться о других. Знаешь, Натали, если мать тебя и впрямь любила, ей бы не захотелось, чтобы ты отказывалась от счастья. Разве не все родители желают детям лучшего, чем имеют сами?

— Не знаю, Хоук...

Простила бы ей мать то, что она отклонилась от целей? Натали, честно говоря, не знала.

— Лично я хочу своим детям счастья, — продолжал Хоук.

— У тебя есть несколько тайных детишек и ты их всё это время прятал? — Натали улыбнулась, изо всех сил стараясь побороть эту жалость к себе.

— Меня так просто не отвлечь. Позволь моей семье тебя любить. Не надо чувствовать себя виноватой, не надо этой грусти, просто позволь нам тебя любить.

Когда он сказал «нам», сердце Натали подскочило от радости. Но что именно Хоук имел в виду? Вопрос вертелся на языке, но храбрости его задать не хватало... пока не хватало. Затем, к её облегчению, Хоук после долгого молчания спросил, не нужно ли помочь уложить сумки. Их разговор был до поры до времени оставлен, и она его пережила. Кое-чем поделилась с Хоуком, и тот не отвернулся с отвращением, что, как ни крути, давало надежду. Возможно, им двоим удастся сделать так, что эти отношения протянут дольше, чем максимальные три свидания.

По пути через дом он вскинул глаза, улыбнулся и сообщил:

— У моей семьи есть домик в лесу. Каждое Рождество мы отмечаем там.

— Никогда не видела белого Рождества, — призналась Натали. Впрочем, раньше у неё даже не было возможности по-настоящему отметить этот праздник. — Я, можно сказать, приятно взволнована, хоть до сих пор ненавижу саму мысль о снеге в любой другой день, кроме Рождества.

— Давай закинем твои сумки в грузовик и поедем. После Рождества в нашем семейном домике ты больше никогда не будешь скучать по Калифорнии.

— Хоук, я и без того по ней не скучаю.

От улыбки, которую он ей послал, подсаживая в грузовик, сердце Натали чуть не остановилось.

— Натали Дункан, я не позволю тебе сбежать.

На этих словах Хоук захлопнул дверцу и, оставив Натали гадать, что имел в виду, пошёл в обход машины к месту водителя.